К вопросу о некоторых специфических проблемах изучения Холокоста на территории Белоруссии

До начала советско-германской войны население Белоруссии насчитывало 10 млн. 528 тыс. чел., а в современных границах – 9 млн. 200 тыс. чел. [1]. Евреи составляли почти один миллион, и могут быть условно разделены на несколько категорий.

К первой относились евреи восточной части Белоруссии. Это была бывшая «черта еврейской оседлости», место их традиционного компактного проживания в Гомельской, Витебской, Минской и Могилевской областях. В январе 1939 г. советская перепись назвала здесь 375 тыс. евреев. Учитывая среднегодовой прирост еврейского населения, можно предположить, что в первой половине 1941 г. количество евреев составило здесь 405 тыс. чел [2].

Вторую категорию составляли евреи бывшей Восточной Польши, включавшей западные районы Белоруссии (Белостокское, Виленское, Новогорудское, Полесское воеводства), где проживало от 350 тыс. до 400 тыс. евреев или 9,7 % от общей численности населения этих районов [5, с.155]. После 17 сентября 1939 г. в советском административном делении они вошли в Белостокскую. Брестскую, Барановичскую, Гродненскую, Вилейскую, Молодечненскую и Пинскую области.

К третьей категории можно причислить десятки тысяч еврейских беженцев из центральной, западной и северной части Польши, которые, спасаясь от нацистов, ушли на территорию Западной Белоруссии, аннексированную Советским Союзом. Точное количество беженцев установить трудно, но согласно докладной записке Л.Цанавы, составленной на имя П.Пономаренко, по состоянию на 5 февраля 1940 г. в БССР находилось 72996 беженцев, среди которых евреи составляли 65796 чел. (90,1%)

[10, с.36].

Далеко не все беженцы регистрировались, и настоящее их количество, скорее всего, приближалось к 100 тыс. чел. К ним относились те, кто перешел границу нелегально, отказывался принять советское гражданство, уклонялся от принудительного трудоустройства. Социальный состав беженцев был разнообразным. Среди них находилась и значительная часть политического руководства польского еврейства.

С первых недель установления советской власти в присоединенных районах начались репрессии, которые коснулись лиц всех национальностей и всех социальных слоев. Арестованные депортировались на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1937 г., как неблагонадежные элементы, проживавшие в пограничной зоне, а также приказа НКВД СССР от 30 июля 1937 г. о переселении членов семей троцкистов и диверсантов, которые активно участвовали в антисоветской деятельности. Уже к 22 октября 1939 г. общее количество задержанных достигло 4315 чел. Дела по обвинению в контрреволюционных преступлениях рассматривались несудебными органами – «тройками» НКВД, «особым совещанием» при Военной коллегии Белорусского военного округа или Верховного Суда БССР.

Массовые депортации жителей западных районов БССР (поляков, белорусов и евреев) были проведены в несколько этапов: первый -- 10.02.1940 г. (50372 чел.), второй -- 13.04.1940 г. (26777 чел.), третий -- 29.06.1940 г. (22879 чел.) и четвертый -- 19-20.06.1941 г. (24419 чел.) [12, с.114]. Некоторая часть беженцев, разочарованная советской действительностью и напуганная репрессиями, высказала желание уехать обратно в Польшу, оккупированную Германией. Однако немцы отказывались их принимать, и лишь немногим удалось нелегально эмигрировать в Америку, Англию, Францию, Палестину и другие страны.

Общее количество евреев, проживавших на всех присоединенных к Советскому Союзу в 1939-1940 гг. территориях, насчитывало около 2 млн. чел. Количество евреев, главным образом беженцев из Польши, депортированных вглубь страны, насчитывало 250 тыс. чел., а число добровольно покинувших присоединенные территории 85 тыс. чел. [4,с.203]. Таким образом, на не подвергшейся оккупации территории СССР находилось около полумиллиона евреев, не являвшихся советскими гражданами.

С первых дней войны началась эвакуация мирного населения. К началу сентября 1941 г., когда территория Белоруссии была оккупирована, на Восток успело выехать около полутора миллиона человек, из которых евреи составляли не более 10%. В июле 1944 г. население республики составляло 6 293 600 чел. [7, с.44]. По официальным данным, потери населения в ходе боевых действий, акций нацистов по уничтожению мирного населения, умерших от ран, голода и болезней составили около 2 200 000 чел. (По другим данным, количество жертв в БССР составило около трех миллионов человек.)

Гитлеровский геноцид, в первую очередь, был направлен против евреев. Возможность спасения менялась в зависимости от социальной принадлежности людей, места их проживания, осведомленности о возможности развития событий и решительности расстаться с нажитым добром. В районах бывшей «черты оседлости» больше шансов было у молодежи и советских работников аппарата управления, культуры и науки. Легче было бежать из больших городов, чем из сельской местности и местечек, однако и здесь очень важную роль играл фактор упущенного времени.

Общие масштабы Катастрофы евреев в республике не выяснены и вызывают споры. М.Гилберт считает, что потери составили 245 тыс. евреев, Р.Черноглазова – 376 851 чел., В.Адамушко – 455 100 чел., А.Багрович – 500 тыс., А.Лейзеров – 800 тыс., Э.Иоффе – 811 тыс., Р.Хилберг – один миллион человек [14, с.29]. Эта картина должна быть дополнена учетом потерь среди евреев-военнослужащих. В Красную Армию были призваны и вступили добровольно 110 тыс. евреев Белоруссии. Из общего количества сражавшихся с нацистами полумиллиона солдат и офицеров-евреев, погибло 216 тыс. чел. По подсчетам профессора Э.Иоффе, 48 тыс. из них составили выходцы из БССР [14, с.30].

Всего к началу военных действий в июне 1941 г. из пяти миллионов евреев Советского Союза, четыре миллиона оказалась на оккупированной территории.

Уничтожение евреев на оккупированной территории было одной из главных целей Германии в войне с Советским Союзом. В их физическом уничтожении нацизм видел средство для разрушения советского государства и подготовки его к немецкой колонизации. Нацистская пропаганда представляла евреев как врагов немецкого народа, а большевизм – как скрытую форму еврейской диктатуры. Главной целью второй мировой войны Гитлер провозгласил уничтожение еврейской расы в Европе, а затем и во всем мире.

Заключение 23 августа 1939 г. Договора о ненападении между двумя странами (пакт Молотова-Риббентропа) привело к замалчиванию политики Германии в отношении евреев. Красная Армия имела на вооружении доктрину наступательной, а не оборонительной войны, предполагая театр военных действий на чужой территории. Поэтому специальные мероприятия по эвакуации населения отсутствовали.

С началом войны Белоруссия оказалась на главном, московском направлении продвижения армий «Центр». Стремительность немецкого наступления помешала бегству большинства евреев, которые не выделяли себя из числа советских граждан. В первые дни войны бегство затрудняла и политика властей: советские пограничники препятствовали населению Западных (вновь присоединенных) областей пересекать "старую границу" и уходить на Восток. Очень важную роль сыграла потеря времени и фактор позднего осознания угрожавшей опасности.

Минск был оккупирован 28 июня 1941 г., партийное руководство тайно покинуло город уже вечером 24 июня 1941 г. без объявления эвакуации. В результате, в столице республики погибло почти 100 тыс. евреев, в Витебске – около 20 тыс. из 37 (оккупирован 11 июля 1941 г.), в Могилеве – 10 тыс. евреев из 20 (оккупирован 27 июля 1941 г.), в Гомеле – 4 тыс. из 40 (оккупирован 19 августа 1941 г.) [13, с.211].

Многие гетто стали очагами сопротивления. Подпольные организации существовали в гетто Минска, Барановичей, Бобруйска, Бреста, Гродно, Слонима, Вилейки и других мест. Узники имели связь с партизанами, собирали медикаменты, оружие, боеприпасы, оперативные сведения, выводили в лес боеспособную молодежь.

В ряде гетто накануне массовых расстрелов вспыхивали восстания: в Несвиже (22.07.1942 г.), в Мире (9.08.1942 г.), в Лахве (3.09.1942 г.), в Каменце (9.09.1942 г.), в Тучинке (23.09.1942 г.), в Клецке (21.07.1943 г.) [9,с.14]. Вооруженное сопротивление оказали узники гетто в Глубоком, Кобрине, Новогрудке, Ляховичах и других местах.

Большую роль в спасении евреев сыграло партизанское движение. Бежавшие из гетто евреи пополнили целый ряд отрядов белорусских партизан. Они участвовали в боевых операциях, «рельсовой войне», засадах, выполняли агентурные задания, собирали разведывательную информацию, занимались пропагандистской работой, были врачами, оружейниками, радистами, заготавливали продукты, работали в партизанских прачечных, сапожных и портняжных мастерских, ухаживали за ранеными. Одной из форм этой борьбы стали еврейские семейные лагеря и отряды, не имевшие аналогии в других странах Европы.

Идея их создания принадлежала Анатолию (Тувья) Бельскому из Новогрудка, который организовал побеги узников из целого ряда гетто Западной Белоруссии в Налибокскую пущу. В 30 км от Минска возник еще один крупный еврейский лагерь, которым командовал Шолом Зорин. Главной их задачей было не только сопротивление нацистам, но и спасение евреев. Многие семейные лагеря несли большие потери и были, в конце концов, уничтожены. Другая их часть смогла продержаться и выжить.

На составе участников Сопротивления сказывался многонациональный характер населения республики. В ее западных районах возникли польские, белорусские и смешанные белорусско-польские отряды. В каждом из них присутствовали евреи. Часть польских антифашистских групп поддерживала белорусских партизан. В то же время Армия Крайова (Armia Krajowa) и группировка «Национальные вооруженные силы» (Narodowy Sily Zbrojne) действовали самостоятельно. Они относились к евреям, как к просоветскому элементу. Весной и летом 1943 г. от них пострадали евреи в пущах Липичаны, Налибоки, лесах Руденска, Нарочи и Брянска.

Неотъемлемой частью истории Катастрофы является судьба еврейских детей. Отсутствие жизненного опыта и физических сил делали их наиболее беззащитными. Дети в полной мере ощутили антисемитизм. Они не могли объяснить его природу, но чувствовали, что их участь предопределена.

Гибель грозила и «полукровкам» – потомкам от смешанных браков евреев и неевреев, выдачи которых требовали нацисты. В то же время, дети обладали несомненными преимуществами перед взрослыми, скорее реагировали на перемену ситуации. Стремление к выживанию было часто гораздо выше, чем у взрослых, а навыки поведения, которые они усваивали, более действенными. Не случайно партизаны часто использовали детей в качестве проводников, разведчиков, связных, проникавших в гетто и выводивших в лес взрослых.

После окончания войны усилился великодержавный русский шовинизм. Власти препятствовали реэвакуации евреев, возврату их имущества и устройству на работу. Жилищный кризис, существовавший до войны, значительно обострился. Коммунальные службы не работали, жилой фонд уменьшился в десятки раз. Военные действия в Белоруссии лишили крова около трех миллионов человек.

Евреи испытывали особые трудности, в большинстве случаев это были одиночки, потерявшие своих близких, вдовы, дети и старики. Родственники их были расстреляны в гетто или не вернулись с фронта. Они не располагали никаким имуществом, не имели элементарных вещей для устройства домашнего хозяйства. Дома и квартиры, принадлежавшие ранее евреям, были разрушены, сгорели или были разграблены, другие – самовольно заняты неевреями или государственными организациями. Доказать свое право на домовладение мешало отсутствие необходимых документов, утерянных в годы войны. Восстановление прав собственности евреев стало важным условием их адаптации к мирной жизни.

Евреи столкнулись с проблемой замалчивания Холокоста и отрицанием их вклада в победу над Германией на фронте и в тылу. Чинились необоснованные препятствия в увековечении памяти родных и близких. Захоронения, связанные с геноцидом, во многих местах не были отмечены.

Стандартные памятники на братских могилах, установленные местной администрацией, не включали слово «еврей», заменяя его на абстрактное «мирные жители» или «советские граждане». Когда же родственники погибших евреев проявили собственную инициативу увековечить эту память, местные власти отказались установить над ними государственную опеку и предпринимали энергичные попытки для того, чтобы заставить их отказаться от слов «еврей» и «гетто», надписей на идиш, не говоря уже об иврите. Подобная политика по сохранению памяти жертв геноцида проводилась также в России и на Украине.

В июле 1944 г. был среди первых очевидцев последствий массовых убийств в Тростенце, который по количеству жертв занимал четвертое место после Освенцима, Майданека и Треблинки, был писатель и публицист Илья Эренбург. После Минска он посетил также Раков, Ивенец, Молодечно, Сморгонь и Вильнюс.

До конца 1980-х гг. в СССР избегали освещения темы Холокоста. Традиции советского интернационализма исключали повышенное внимание к одной, отдельно взятой национальной катастрофе. Считалось, что Россия потеряла столько русских, Белоруссия – белорусов, Украина – украинцев, Грузия – грузин, Армения – армян и т.д., что говорить отдельно о геноциде евреев не пристало. Гибель советских евреев рассматривалась исключительно в свете противостояния Советского Союза и Германии, а термин «геноцид» первые 15 лет после окончания второй мировой войны предпочитали вообще не употреблять. Предполагалось, что «вина» евреев, погибших в оккупации, заключалась не столько в принадлежности к еврейству, как таковому, сколько в их «советскости».

В Белоруссии, которая наиболее пострадала в годы войны среди других республик СССР, политика немецкого геноцида мирных жителей была разработана достаточно подробно, но при этом не было принято говорить о жертвах среди евреев. Белорусская историография продолжает сохранять методологическую ошибку, настаивая, что трагедия евреев являлась составной частью трагедии белорусского народа, тогда как нацисты никогда не убивали белорусов по этническому признаку.

Тема Холокоста давно обратила на себя внимание исследователей. Первые работы в виде мемуарной литературы появились на идиш, иврите, русском и английском языках уже во второй половине 1940-х и 1950-х гг. и отразили опыт бывших узников, прошедших путь от заключения в гетто до своего спасения и участия в движении Сопротивления. Во многом они были наивными, поверхностными и тенденциозными, однако содержали огромный фактический материал, давали ощущение эпохи, заставляли сопереживать.

В 1960- 1990-е гг. появились монографии и серьезные научные исследования о Катастрофе, изданные главным образом в Израиле и странах Запада. Условно их можно разделить по нескольким направлениям: канун Холокоста, публикация документов и материалов о нацистской политике в отношении евреев, история гетто, еврейское сопротивление, акции геноцида.

В бывшем Советском Союзе литература по истории Холокоста появилась только на рубеже 80-х и 90-х годов. Западная историография из-за отсутствия архивного материала вынуждена была обходить ее все послевоенные годы. В результате образовалась информационная ниша, которая в 1990-е гг. стала быстро заполняться. Наиболее ценные исследования были выполнены учеными Израиля и их коллегами в странах Западной Европы и США.

Статьи, обзоры, воспоминания, сборники документов и монографии о Холокосте, вышедшие в 1996-1998 гг., значительно отличаются по своему профессиональному уровню, глубине анализа осмысления и достоверности. Наибольший контраст представляют работы, написанные в Белоруссии. Они, наряду с серьезными исследованиями, как правило, очень эмоциональны. Большая часть не подтверждена документами, и их трудно проверить.

Совершенно новой для русскоязычной историографии стала тема взаимоотношение евреев и неевреев на оккупированной территории. Во второй половине 1990-х гг., благодаря доступу к архивам, историография Холокоста в Белоруссии значительно обогатилась. В серии историко-документальных хроник городов и районов Белоруссии «Память», издающейся с 1985 г., начали появляться документы по истории Холокоста, списки жертв гетто, описание участия евреев в партизанской борьбе, перечисляться памятники на местах массовых захоронений и т.д.

В целом, несмотря на известное обилие литературы о Катастрофе евреев в Белоруссии, эта работа находится только в своем начале. Отсутствуют концептуальные работы, большинство публикаций имеют описательный характер, не объясняют сути явления. Историей Холокоста не заняты творческие коллективы, отсутствует международное сотрудничество ученых по этой проблеме.

Совместная работа укрепила бы доверие, помогла придти к общим выводам. Предстоит найти ответы на такие вопросы, как отличие Холокоста в Белоруссии по сравнению с другими регионами Советского Союза и стран Восточной Европы. Объяснить отношения евреев и неевреев на оккупированной территории. Показать вклад евреев в движение Сопротивления, масштабы потерь еврейского населения Белоруссии и другие важные вопросы.

Необходимо продолжить изучение проблемы гибели евреев, которая сопровождалась их рассеянием. Беженцы и эвакуированные направлялись в отдаленные области страны – за Урал, в Западную Сибирь, Казахстан, Узбекистан и Туркмению, где до этого процент еврейского населения был ничтожен. Только в одном Ташкенте эвакуацию пережили более 100 тыс. евреев. Заметное место среди евреев республики заняли социальные слои (люди с высшим образованием, работники управленческого аппарата и члены партии), которые до войны не придавали особого значения своему национальному происхождению.

Литература:

1. Национальный архив Республики Беларусь. ф. 1. oп. 22.д.121.
2. Национальный архив Республики Беларусь. ф. 4, oп. 21.д.2075.
3. Национальный архив Республики Беларусь . ф. 370. oп. 1.д.168.
4. Арад И. Холокост: Катастрофа европейского еврейства: (1933-1945): Сб. ст. Иерусалим: Яд Ва-Шем, 1990.
5. Вайс А. Юденраты: проблема выбора позиции //Еврейская цивилизация: проблемы и исслед.: Материалы конф. М., 1998.
6. Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчи¬ков в годы Великой отечественной войны. В трех томах. Т.1.
7. Гефтер М. Эхо Холокоста и русский еврейский вопрос /Сост. и ред. Е.Высочина. М., 1995.
8. Документы обвиняют. Холокост: свидетельства Красной Армии: [Сб. док.] /Сост. Ф.Д.Свердлов. М., 1996.
9. Жумарь С. Пресса об антиеврейских акциях в Центральной, Южной и За¬падной Европе (на материалах белорусско-язычной оккупационной периоди¬ки 1941-1944 гг.) //Материалы Восьмой Ежегод. Междунар. Междисципли¬нар. конф. по иудаике: Тезисы. М., 2000.
10. История Холокоста в Европе, 1933-1945 /Пер. Д.Веденяпина. М., 2000.
11. Иоффе Э.Г. Белорусские евреи: трагедия и героизм:1941-1945. Мн.,2003.
12. Кузнецов И.Н. Конвейер смерти. Мн., 1999.
13. Куповецкий М. Людские потери еврейского населения в послевоенных границах СССР в годы Великой Отечественной войны //Вести. Евр. ун-та в Москве. 1995. № 2(9).
14. Смиловицкий Л. Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941-1944.Мн., 2000.
15. Трагедия евреев Белоруссии в годы Великой Отечественной вой¬ны.1941-1944 гг. Сборник материалов и документов .Мн.,1997.