Реквием по литовским иешивам

Историческая литература, посвященная преступлениям советской власти против собственного народа, на редкость бедна материалами о преследованиях церкви. Чаще всего это объяснятся практически тотальным светским характером авторов этой литературы, хотя именно религия лежала в основе идеологии той государственной системы, с которой большевики вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Одним из белых пятен антирелигиозного погрома, устроенного Советами, является эмиграция (в том числе, нелегальная) из СССР иешив и их всемирно известных лидеров.

Религиозное население России встретило Октябрьский переворот и пришедшие с ним коренные изменения в духовной жизни страны враждебно. При этом публичная профанация новой властью религиозных убеждений ранила сознание верующих даже меньше, чем ее агрессивный атеизм, который ломал весь многовековой уклад обитания. А ведь именно эта сторона жизни народа была основана на соблюдении закрепленных церковными календарями праздников, на церковных браках и религиозном образовании детей. Для большевиков же соблюдение религиозных ритуалов было не более чем свидетельством жизненных устоев по давно дискредитировавшим себя категориям средневековья, которые при всех условиях необходимо было сломать, не допуская в решении этого крайне важного вопроса ни малейшего компромисса. Одной из основных идеологем новой власти было внедрение в сознание людей мысли, что религия – пережиток прошлого и главное препятствие на пути прогресса всего человечества.

Поскольку иудаизм практически был единственной религией, имеющей мононациональный характер, для большевиков он носил откровенно контрреволюционный оттенок, ибо провозглашал приоритет «национального» над «классовым». Правда, в еврейской среде власти действовали достаточно осторожно из опасения быть обвиненными в антисемитизме, бой которому сами же объявили, поэтому, по большей части, использовали для проведения антирелигиозных акций приближенных к себе общественных активистов еврейского происхождения.

Несмотря на весь свой радикализм в подходе к ликвидации религиии (стремление, по выражению Луначарского, «устранять, выдергивать с корнем» и т.д.), до 1922 года, когда большевики могли, наконец, сказать о своей окончательной победе в борьбе за власть в огромной империи, широкого наступления на культ не было. Но позднее Ленин гласно объявил последний и решительный бой церкви. Главной задачей момента стала ликвидация духовенства как класса, а для этого предстояло, прежде всего, перекрыть каналы пополнения клира новыми, подготовленными в специальных духовных семинариях кадрами. Для евреев это означало закрытие иешив и репрессии по отношению к наиболее значимым фигурам в еврейском религиозном мире.

Однако уже в первые месяцы советской власти большевики столкнулись с сопротивлением еврейского населения, и при проведении отдельных акций им пришлось признать свое поражение. В качестве примера приведу попытку ареста раввина Двинска, одного из крупнейших талмудистов начала ХХ века Меира-Симхи Акоэна (Ор Самеах), осуществленную вскоре после Октября 1917 года. Рав был официально объявлен «контрреволюционным элементом».

В тот же день еврейское население города собрало тысячи подписей под обращением о его немедленном освобождении. Поставили свои подписи и многие неевреи, которые видели в раввине выдающегося праведника и мудреца. «Нижеподписавшиеся заявляют, – говорилось в обращении, – что арест раввина приведет ко всеобщему выступлению жителей города в его защиту». В тот же день ребе был освобожден, и в последующем большевики его больше не трогали.

Надо сказать, что так называемый Северо-Западный край Российской империи, который занимал обширную территорию бывшего Великого княжества Литовского и восточную окраину Речи Посполитой, в деле развития и сохранения иудаизма сыграл в истории российского еврейства особую роль. В этом регионе иудаизм в XVIII-ХIХ вв. пустил особенно глубокие корни. Именно здесь (в Минске и в Бобруйске) прошли первые в России съезды раввинов. Именно здесь располагались едва ли не самые знаменитые в Европе иешивы, созданные Виленским гаоном и его учениками, в которых обучались одновременно по несколько сотен учащихся едва ли не со всего мира, – Воложинская, Любавичская, Пинская, Мирская, Лидская, Слободская, Радунская, Слуцкая и др. В истории иудаизма они остались под одним общим названием – «литовских». И именно из этих иешив вышли талмудисты, давшие начало целым направлениям в современном иудаизме.

В этом регионе возникли и получили широкое распространение религиозные течения, оказавшие огромное влияние на развитие иудаизма во всем мире. Слободская иешива близ Ковно стала центром этического движения «мусар», основанного в середине XIX века раввином знаменитой Виленской иешивы «Рамайлес» Исраэлем Салантером. Лидская иешива близ Гродно, которую в 1905 году открыл раввин общины этого города Ицхак Яаков Рейнес, стала центром религиозного сионизма «Мизрахи», которое на своей учредительной конференции в Вильно еще в 1902 году объявило это движение религиозной фракцией Всемирной сионистской организации (ВСО). Любавичская иешива «Томхей тмимим» близ Витебска, которую открыл в 1897 году пятый цадик Любавичской ветви хасидизма Шолом Дов-Бер Шнеерсон, стала центром движения ХАБАД.

Здесь находились святые для верующих евреев всего мира места – могилы крупнейших религиозных деятелей и талмудических авторитетов XIX века: воложинских раввинов Хаима Воложинера, его сына Ицхака (в Ивенце) и Йосефа-Бера Соловейчика (в Бресте), представителей династии карлинстолинских хасидских цадиков Аарона Перлина, его сыновей Ашера и Яакова и внука Аарона II (в Столине и в бывшем пригороде Пинска Карлине) и других. Иешивы и их лидеры пользовались огромным авторитетом среди еврейского населения. К раввинам и цадикам относились с величайшим почтением. Их мнение принималось безоговорочно. Внедряемую новой властью идеологию еврейское население оценивало сквозь призму советов, полученных от местных религиозных авторитетов. Вот почему именно на этот регион были направлены самые жестокие удары антирелигиозной политики большевиков.

28 декабря 1920 года в СССР на свет появился циркуляр еврейского отдела Народного комиссариата просвещения о ликвидации хедеров и иешив. В порядке подготовки к закрытию всех религиозных учебных заведений в городах и местечках развернулась разнузданная атеистическая пропаганда. Как было написано в одном из официальных документов, вышедших из недр властных структур, «хедеры и иешиботы, представляющие из себя правильно функционирующие учебные заведения по преподаванию Закона Божьего, являются, как в отношении санитарно-гигиеническом, так и в воспитательно-педагогическом отношении, недопустимыми и противоречат основным принципам и законам советской власти о народном образовании…». Давление на иешивы началось буквально с первых дней после Октябрьского переворота.

Литовские иешивы в это время переживали не лучшие времена. С началом мировой войны они географически оказались в центре военных действий. Российские власти, вполне реалистически оценивая царящий в стране антисемитизм и свое откровенное попустительство его проявлениям, как и в годы войны с Наполеоном, относилось к еврейскому населению прифронтовой зоны с величайшим подозрением. От него ждали ответной негативной реакции в желании получить реальное освобождение от дискриминации, которое может принести Германия, где евреи к тому времени обрели достаточно высокий уровень эмансипации. Вот почему к евреям царизм относился (во многом с подачи православной церкви) как к потенциальным врагам. Тысячи еврейских семей были насильно вывезены вглубь сираны. Их судьбу разделили и иешивы: их закрывали, иешиботников мобилизовали в действующую армию, а раввинов и цадиков выселяли и принуждали покидать насиженные места.

Характерной в этом отношении является судьба Новогрудской и Слуцкой иешив, возникших на волне либерализации российской внутренней политики, начавшейся в связи с приходом к власти нового императора – Николая II. В этот период (1895-1900) в стране возникли новые политические партии (среди них был и Бунд) и была отмечена некоторая демократизация религиозной жизни. Новогрудскую иешиву основал в 1896 году рав Йосеф-Юзл Горовиц (1848–1920), впоследствии известный во всем мире под именем Сабы из Новогрудка. Еще через год появилась Слуцкая иешива. Ее создал приехавший из Слободки, пригорода Ковно, одного из центров изучения Торы, рав Исер-Залман Мельцер (1870–1953). Очень скоро обе иешивы заслужили высочайший авторитет в Европе. Учиться в них считалось за честь. Через них прошли сотни юношей «черты оседлости». Но с началом военных и революционных потрясений обеим иешивам пришлось пережить драматические события.

В 1915 г., когда в ходе войны линия фронта стала передвигаться на восток, р. Йосеф-Юзл перевел Новогрудскую иешиву в Гомель. Своей синагоги у иешивы не было. Шла война, и помощи раву ждать было не от кого. Иешиботники спали на лавках в городских синагогах, жили впроголодь, ходили в изношенной одежде. Но они не случайно исповедовали учение «мусар», которое в те годы было популярно в среде митнагдим (литовских ортодоксов) и идеологическим центром которого и была Новогрудская иешива. Как раз для последователей «мусара» и были особо притягательными идеи аскетизма.

Лишения, которые испытывал весь народ в это время, в значительной степени пробудили у еврейской молодежи тягу к серьезным занятиям иудаизмом. Рав Йосеф-Юз уловил эту тенденцию и начал вовлекать юношей в иешивы, которые стал создавать в разных городах. Его посланцы активно передвигались по территории России, не обращая внимания на то, какого «цвета» власть – «белые», «красные», «зеленые»… Очень скоро новые иешивы, исповедующие идеи «мусара», появились в Киеве, Харькове, Ростове, Нижнем Новгороде, Саратове, Царицыне, Павлограде, Москве. В них занималось более двух тысяч учащихся. Не обращая внимания на серьезный возраст (в 1919 году ему – 69 лет), игнорируя военные действия и погромы, с сочувствием относясь к смятениям, охватившим миллионы людей, рав проявлял невероятную активность: он писал и выпускал брошюры, передвигался по охваченной огнем стране, проводя каждый шаббат в новом городе.

На его глазах многие иешивы, находясь на грани самоликвидации, вынуждены переезжать с места на место, каждый раз находя в каком-нибудь из городов хотя бы временное пристанище. Тяготы послереволюционных преобразований – голод, эпидемии, погромы – всё это коснулось иешиботников и их учителей в полной мере.

В 1919 г. активность иешивы р. Йосефа-Юзла стала серьезно беспокоить гомельские власти, и тогда все 300 учеников во главе с рабби переселились в Киев. Но и там – проблемы: у власти – гетман Скоропадский, в городах и местечках – погромные настроения, повальный грабеж еврейского населения. Рав пытался сохранить хоть несколько центров, на которые можно было бы опереться в работе – в Житомире, Могилеве, Бобруйске, Речице. Туда стали стекаться бегущие от репрессий новой власти учащиеся иешив из Харькова, Ростова, Нижнего Новгорода. Уцелевшим гомельским филиалом руководил зять рава Йосефа-Юзла – р.Авраам Яфен. Но в Суккот 1920 года в Киеве возникла страшная эпидемия сыпного тифа, в результате чего погибло около 15 тысяч киевлян, среди которых оказались рав Йосеф-Юзл и большая часть учащихся иешивы. С этого момента рав Авраам Яфен возглавил всю систему иешив, носящих имя «Новогрудок».

Но репрессии властей усиливаются, и в 1921 г. рав Авраам вместе с группой своих учеников оказался в следственной тюрьме ЧК. После освобождения он принял решение о перемещении иешивы за границу. О легальной эмиграции не могло быть и речи: большинство иешиботников скрывались от мобилизации в Красную армию. И вот однажды рав и около шестисот его учеников с помощью местных контрабандистов небольшими группами тайно перешли границу в районе Барановичей.

В Польше рав Авраам продолжил просветительскую деятельность, начатую своим покойным тестем и незабвенным учителем. Вместе с учениками он нашел пристанище в Белостоке и открыл там свою иешиву. Прошло всего несколько лет, и в стране уже функционировало более 60 иешив, в которых занималось несколько тысяч молодых людей. Чуть позднее такие же йешивы возникли в Латвии и Великобритании. Все они носили имя Сабы из Новогрудка – «Бейт Йосеф» («Дом Йосефа»). В 1929 году рав Авраам совершил алию, и община «Бейт Йосеф» появилась в Тель-Авиве, а после войны вместе с уцелевшими в Холокосте учениками он открывает такую же общину в Бруклине – одном из районов Нью-Йорка.

Когда рав Исер-Залман Мельцер создавал иешиву в Слуцке, ему было всего 27 лет, но он уже пользовался огромным авторитетом в религиозном мире. Еще в детском возрасте он получил прозвище «илуй» – вундеркинд. В основе его знаний и педагогического мастерства лежала школа, которую он прошел у р. Хаима Соловейчика в Воложине и р.Хафеца Хаима в Радуни. Да и учениками своими он мог бы похвастаться. Достаточно сказать, что среди них – реб Арье (Арье Левин, известный как «Праведник Иерушалаима» за многолетнюю бескорыстную помощь еврейским заключенным, осужденным, в основном, по политическим мотивам). В Европе Слуцкая иешива «Эц-Хаим» очень быстро стала популярной, и в Слуцк за получением знаний стали приезжать юноши из многих стран. Но в 1920 году большевики закрыли эту иешиву, а здание конфисковали.

Слуцк находился в приграничной полосе. Сравнительно недалеко (правда, уже на польской территории) располагалась Клецкая иешива, и именно туда постепенно, небольшими группами стали перебираться слуцкие иешиботники. Некоторые из них погибли при переходе границы, другие были схвачены польской контрразведкой и брошены в тюрьму по обвинению в шпионаже. Несколько арестов пережил и сам рабби Мельцер, воссоединившийся со своей иешивой лишь в 1923 г., но в целом всё закончилось благополучно. В тот период, когда рабби Мельцер отсутствовал, «на хозяйстве» в иешиве оставался рав Аарон Котляр, выпускник иешивы «Кнессет Исроэл» в Слободке. Аарон был учеником Мельцера еще в Слободке, под Ковно, но потом переехал с ним в Слуцк уже в качестве зятя и ближайшего помощника.

Рабби Мельцер в 1924 г. уехал в Палестину, руководил там иерусалимской иешивой «Эц-Хаим», возглавлял объединение иешив, был председателем «Совета знатоков Торы» Агудат Исраэль. А со Слуцкой общиной остался рабби А.Котляр. Когда в 1939 г. советские войска заняли Клецк, он вместе со своими учениками бежал в Литву. Но спустя полгода советская власть была установлена и в Литве, и тогда группа учеников вместе с учащимися других иешив (в том числе знаменитой Мирской иешивы), получив транзитные визы в Японию, пересекли весь Советский Союз, провели всю войну в Шанхае и уже оттуда добрались до США. Там, в Лейквуде, они основали новую иешиву, вскоре ставшую одной из самых крупных в Америке.

Нелегально уходила за границу иешива из Радуни, что под Гродно, которую возглавлял один из крупнейших талмудистов своего времени Исраэль-Меир а-Коэн (Каган, настоящая фамилия Пупко, но получил имя Хафец-Хаим – по названию своего популярного труда). В разгар войны, в 1915 году, иешива в полном составе перебралась из прифронтовой зоны в местечко Смолевичи, в 30 верстах от Минска, а потом, под давлением властей, еще дальше – в украинский город Сновск. После установления советской власти жизнь иешивы оказалась под угрозой. Дело в том, что иешиботников власти насильно заставляли работать – выполнять так называемую трудовую повинность – причем, делать это нужно было даже в святой для верующих евреев день – субботу. Раввин сопротивлялся, как мог, но силы были неравны.

Границу переходили в субботу, и для этого всей «команде» Хафец-Хаима пришлось все же нарушить святость этого дня, но раввин, воспользовавшись своим правом, издал особое предписание с разрешением совершить действие, противоречащее установленным правилам, поскольку расценивал его как «пикуах нефеш» – «ради спасения жизни». В Радунь иешива вернулась в 1921 г., когда город находился уже на территории Польши.

Аналогично складывалась судьба и других иешив, вынужденных ради собственного спасения переходить государственную границу СССР нелегально. Так, иешива из Слободки в годы войны сначала оказалась в Минске, потом в Кременчуге, и вернулась домой также после того, как там установилась польская власть.

Полным составом бежали иешивы Северо-Западного края не только в Польшу, но и в Россию, однако и здесь их ждала та же судьба. К примеру, уехавшие из Любавичей хасиды ХАБАДа во главе с пятым Любавичским ребе Шоломом Дов-Бером Шнеерсоном создали свой иешибот в Ростове-на-Дону, но в 1921 г. (спустя год после смерти ребе) над ними учинили судебный процесс, и иешибот был закрыт.

Уже в первые послереволюционные годы Советскую Россию стали покидать крупнейшие религиозные авторитеты. Среди них р. Моше Соловейчик – раввин из Кисловичей, сын основателя одного из новых направлений в исследовании Талмуда, главного раввина Брест-Литовска Хаима Соловейчика. Рав Хаим был одним из учредителей движения «Агудат Исраэль» – всемирного еврейского религиозного движения, объединенного в политическую партию, целью которой было стремление сохранить устои еврейской религии и традиции, еврейского общества на основе Галахи. Партия была основана в 1912 году на учредительном съезде в Катовицах и сыграла большую роль в деле сохранения национального самосознания ашкеназских евреев Европы.

Как и многие еврейские религиозные деятели Северо-Западного края, с началом войны рав Хаим уехал из родного Бреста – сначала в Минск, а потом в Варшаву (ушел из жизни в 1918 г.). Оба его сына продолжили дело отца. Старший, Моше, бежал от большевиков в Варшаву, где возглавил раввинскую семинарию «Тахкемони» («Умудри меня»), а с 1929 года возглавил отделение Талмуда в нью-йоркской теологической семинарии. После его смерти в 1941 г. это место занял его сын Йосеф-Дов Соловейчик. Младший сын рава Хаима – Ицхок-Зеэв, более известный как Велвл Соловейчик, оставался главным равинном Бреста и возглавлял Брестскую иешиву до 1941 года, но с приходом нацистов смог бежать в Вильно и репатриироваться вЭрец Исроэль. Здесь он стал одним из ведущих раввинов литовского направления.

В 1924 г. в Палестину выехал речицкий раввин Хаим-Шлёма Ком. Власти сделали всё, чтобы не дать ему возможность работать. Его синагога уже не могла зарабатывать средств не только для своей деятельности, но и для содержания раввина (семья Кома, чтобы прокормиться, занималась разведением гусей). Израильский историк А.Рабинович приводит письмо Кома сыну, относящееся к 1923 г., в котором он описывает, в каких условиях работает: «В эти беспокойные годы, когда богатые и зажиточные [евреи] повержены совсем, а их места заняли другие, более грубые по природе, коробочный сбор, свечный сбор ушли в небытиё, а после них были отменены один за другим другие сборы, и среди них ханукальные, пуримские. Также многие уже не платят на свадьбах; [уже нет] ссуд или долгов, которые можно вытребовать; религиозные обряды почти не существуют, запрещенные властями».

В 1925 г. уехал в Палестину бобруйский раввин Мордехай Робинзон. В течение 17 лет он работал потом директором Иерусалимской библиотеки, выпустил несколько книг по литературоведению, перевел на иврит произведения Эмиля Золя и других европейских авторов.

В 1922 г. был арестован, но бежал из-под стражи и нелегально перебрался в Польшу раввин Шломо Гоборин, который в годы Первой мировой войны возглавлял иешиву в Минске. Преследования заставили его в послереволюционные времена оставить иешиву и вести преподавательскую деятельность в частных домах и подпольных синагогах.

Репрессиям подвергались не только религиозные авторитеты, но и их творения. Чаще всего – сознательно. Но бывали случаи, когда уничтожались работы, которые в обстановке всеобщей шпиономании вызывали подозрение одним своим видом - например, только тем, что были написаны на незнакомом языке. У раввина белорусского местечка Любань Моше Файнштейна, когда он ехал к своему отцу - раввину местечка Старобин, чтобы показать написанный им развернутый комментарий к Иерусалимскому Талмуду, пограничники рукопись изъяли и на глазах потрясенного автора уничтожили плод многолетнего вдохновенного труда. На восстановление текста у рава Моше впоследствии ушла значительная часть второй половины жизни, проведенной в тысячах километров от родины.

Чтобы сохранить рукописи и обеспечить их доставку из СССР за границу, где они могут быть опубликованы, раввинам приходилось прибегать к помощи контрабандистов или беглецов из страны, уходящих за кордон нелегально. Так , в частности, была спасена рукопись первого тома комментариев на Тосефту известного религиозного деятеля раввина Йехезкеля Абрамского (1886–1976), сменившего рава Мельцера в Слободской иешиве, когда тот переехал Слуцк. Границу готовилась перейти племянница руководителя знаменитой Каменецкой иешивы рава Баруха-Бера Лейбовича, и уже сложилась группа будущих беженцев, в которую она должна была войти. Девушка согласилась пронести рукопись через границу. Она сшила ее листы в один длинный свиток и плотно обвила им свое тело под одеждой. Группа попала в засаду, и почти все ее участники погибли. Девушка чудом осталась цела и донесла бесценный труд до адресата.

P.S.

Когда рав Моше Файнштейн после долгих мытарств смог покинуть СССР и оказался в США, он, объясняя основную причину отъезда из СССР, процитировал слова своего коллеги из Радуни Хафец-Хаима: «Вы же знаете, что единственное место, где, согласно еврейскому закону, запрещено читать Тору, - это туалет. Государство, где на всей территории запрещено читать Тору, похоже на туалет. Невозможно требовать от человека, чтобы он провел всю жизнь в таком месте».