Яков Басин. Исторические книги, статьи, очерки.

          «Чтобы проникнуть в сущность заурядных явлений,
            требуется весьма незаурядный ум».
                      Альфред Норт Уайтхед

Думал ли «университетский изготовитель математических приборов» из Глазго Джеймс Уатт, что его устройство, обеспечивающее конденсацию пара в цилиндре паровой машины без охлаждения самого цилиндра, можно назвать изобретением? Да, он намного увеличил использование тепла, которое давал паровой котел, но ведь не он же изобрел установку!

Почти за сто лет до него, в 1680 году, работавший в Лондоне француз Дени Папён смастерил паровой котел с предохранительным клапаном, чтобы он не взорвался, и приспособил к нему насос для откачивания воды из шахт. А затем соотечественники Уатта Томас Севери в 1698 и Томас Нъюкомен в 1705 году усовершенствовали это устройство и по сути дела создали паровую машину. Он же, Уатт, только продолжил это усовершенствование.

Трудно сказать, предполагал ли Уатт также, что его изобретение произведет переворот в технике и более чем на век обеспечит мир рациональным для того времени тепловым двигателем. Но, говоря словами К. Маркса, «великий гений Уатта обнаруживается в том, что в патенте, который он получил в апреле 1784 года, его паровая машина представлена не как изобретение лишь для особых целей, но как универсальный двигатель крупной промышленности».

Фактически изобретение Джеймса Уатта завершило период жизни человечества, когда все, что производилось в мире, создавалось вручную. Уже существовали предприятия с большим количеством работающих, так называемые мануфактуры, но использовалась в них ручная ремесленная техника, ведь даже само слово «мануфактура» означало «ручное изготовление». Паровая машина Уатта была провозвестником начала эры рабочих машин. Совершался величайший промышленный переворот в истории.

Справедливости ради следует отметить, что и в других областях появлялись свои рабочие машины: например вязальный станок английский студент В. Ли изобрел еще в 1589 году, а свою прядильную машину «Дженни» ткач Джеймс Харгривс испытал за 20 лет до Уатта. Но зато Уатту удалось главное: он создал универсальный двигатель.

Промежуток истории, вместивший в себя европейскую эпоху Возрождения и великую научную революцию XVI—XVII веков, был эпохой гигантов. По образному выражению Ф. Энгельса, это была «эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». Достаточно назвать только одного человека — Леонардо да Винчи — великого живописца, великого математика, механика и инженера, которому мы обязаны многими физическими открытиями, чтобы стало ясно, какого масштаба люди являлись тогда миру.

Именно в ту эпоху жил Джордано Бруно, первый оценивший великий смысл открытия Коперника, а потом — Галилео Галилей, доказавший выводы Коперника на опыте, и Иоганн Кеплер, открывший законы движения планет. Вот почему следовавший за ними по пятам Исаак Ньютон со всем основанием мог написать: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов».

Это было время великих открытий и великих изобретений. Торговля, мореплавание, строительство, военное дело предъявляли все новые и новые требования, и наука эти требования должна была удовлетворять. То, что сейчас стало основой основ и нынче знает каждый школьник, являлось миру в звездные часы величайших умов человечества. Идеи носились в воздухе, и сейчас порой трудно разобраться, насколько «какое бы то ни было изобретение XVIII столетия принадлежит тому или иному лицу» (К. Маркс).

Это Христиан Гюйгенс установил маятник на часах стационарных и спираль на часах переносных, создав, как писал К. Маркс, «первый автомат, употребленный для практических целей». На основе часов «развилась вся теория производства равномерного движения».

И это Иероним Кардан нашел алгебраическое решение уравнений 3-й и 4-й степени, которые с древних времен считались неразрешимыми. И это Антони ван Левенгук изобрел и применил короткофокусные линзы, позволившие ему открыть микромир.

Это было время, когда изобретениями и усовершенствованиями занималось огромное количество людей. Создавалось множество конструкций, нередко совершенно ненужных. Среди изобретателей — представители всех сословий, всех профессий, всех стран и народов. Российский первопечатник Иван Федоров был дьяконом, голландский микроскопист Левенгук — торговцем, француз Этъен Монгольфье, запустивший с братом первый воздушный шар, был архитектором, а предложивший единицу разности температур швед Андерс Цельсий — астроном.

И еще это было время великих подвижников и великих мучеников науки и техники.

Прошло всего полвека со дня выхода гениального труда Николая Коперника «О вращениях небесных сфер», и первый же его последователь — Джордано Бруно — был помещен в свинцовую тюрьму, а еще через восемь лет,

17 февраля 1600 года, на площади Цветов в Риме, в присутствии папы и всего папского синклита был «кротко наказан без пролития крови»— то есть сожжен живым на костре.

А спустя 16 лет церковь официально осудила и запретила как еретические труды Коперника, и когда еще через 16 лет вышла книга Галилея «Диалог о двух важнейших системах мира — птолемеевской и коперниковой», ее автор был вызван в Рим на процесс и подвергнут унизи* тельной процедуре отречения от своих взглядов.

«Запретить считать землю вращающейся»,— гласил специальный папский декрет. Но 70-летний Галилей, зачитав приготовленный для него заранее текст отречения, поднялся с колен и сказал своим судьям: «А все-таки она вертится!»

В истории России, где промышленный переворот начался лишь в начале XIX века, мы находим замечательч ных умельцев, имена которых, быть может, известны не* многим, но без которых будет обеднена память человечества. Возглавляет список этих имен И. Кулибин, а рядом с ним изобретатель самобеглой коляски Леонтий Шамшу-ренков, металлург С. Бадаев — автор так называемой «ба-даевской» стали и многие другие.

Всем им было трудно, ведь они могли рассчитывать только на свои силы, свою находчивость, свои знания.

И у каждого из них была своя судьба — счастливая и трагическая, долгая и короткая. И путь их к успеху был усыпан то розами, то терниями. И ждало их при жизни то всемирная слава, а то и забвение. История их изобретений полна приключений, но это мы теперь называем приключениями то, что для этих людей было огромным самоотверженным трудом, а иногда напряженной или даже смертельно опасной борьбой. Но они упрямо шли к своей цели и достигали ее, ибо, как писал Бальзак, «чтобы дойти до цели, надо прежде всего идти».