Парашют русский, Котельникова. Модель...
6 октября 1910 года. Всероссийский праздник воздухоплавания. Проводится вторая «авиационная неделя». Беговой ипподром за Каменным островом в Петербурге, где демонстрируются полеты аэропланов и устраиваются состязания между авиаторами,— одно из наиболее посещаемых мест. Всеобщее внимание привлекают блестящие полеты Михаила Ефимова, Льва Мациевича, Сергея Уточкина. Но в тот день случилось несчастье: на глазах у всех при выполнении сложной фигуры пилотажа из кабины самолета выпал Лев Мациевич и разбился насмерть.
Аварии и гибель авиаторов случались и раньше, но такой поражающей своей нелепостью смерти видеть еще не приходилось.
Глубоко взволнованным возвращается домой один из свидетелей трагедии, актер драматического театра Глеб Котельников. В голове у него не укладывается страшный парадокс: человек создал удивительные летающие машины, но ничего не смог сделать, чтобы обезопасить себя от своего же детища.
Как и многие в те годы, Котельников был прекрасно знаком со всей появляющейся литературой о развивающейся авиации и автомобилизме. Знал он и о проблеме создания авиационного парашюта, стоящей перед современной техникой. Собственно, парашюты уже существовали, и ими широко пользовались, например для совершения прыжков с аэростатов. Но когда появились самолеты, оказалось, что пользоваться этими парашютами невозможно: они были слишком громоздки, места им на аэроплане не находилось, к тому же они были не приспособлены для прыжков с аэроплана, скорость которого во много раз превышала скорость аэростата.
Создавалось множество проектов, но все они оказывались непригодными. В Париже, например, погиб австрийский портной Франсуа Райхельт — автор проекта «костюма-парашюта»: он прыгнул с Эйфелевой башни с высоты 63 метра. А пока парашюта не было, гибли авиаторы. Отсутствие спасательных средств серьезно тормозило развитие авиации. К 1910 году создание авиационного парашюта было делом чести изобретателей всего мира. Гибель пилота Мациевича — поворотный момент в судьбе актера Глеба Котельникова. С этого дня вся его долгая жизнь была посвящена одному — изобретению парашюта. Он продолжал играть в театре. Опубликовав ряд пьес, стал известен как драматург. Написанные им романсы звучали с эстрады. Но уже ни на минуту не прекращалась работа над созданием и усовершенствованием аппарата, способного сохранить жизнь человека, покоряющего небо.
Был изобретатель по тем временам уже не молод, и из 38 прожитых лет 10 посвятил работе в ненавистном налоговом ведомстве. Й хотя, закончив с отличием Киевское артиллерийское училище, он имел неплохое техническое образование, его всю жизнь тянуло на сцену. И все же случилось так, что имя его сохранилось в истории именно в списке лучших изобретателей нашего века.
У человечества к тому времени уже был достаточный опыт по созданию приспособлений, тормозящих свободное падение тела. Их принцип был изложен еще в 1495 году Леонардо да Винчи: «Если взять полотняный натянутый купол, у которого каждая сторона имеет по 12 локтей (более 5 метров.— Я. Б.) и такую же высоту, то человек может сброситься с любой большой высоты, не опасаясь гибели». В общем, дело было только в создании рациональной конструкции.
Но Котельникову нельзя было опираться на предшествующий ему опыт — он совершил бы те же, что и до него, ошибки. Только преодолев инерцию мышления, можно было найти принципиально новое решение. И он нашел его.
Все изобретатели парашюта шли в то время по одному пути: они располагали парашют в фюзеляже аэроплана и пытались создать надежную систему, способную раскрыть его до того, как пилот покинет кабину. Котельникову удалось сформулировать новую идею авиационного парашюта, заключенную в словах: «Всегда при мне!» Эта новая идея удовлетворяла трем главным принципам действия парашюта: первое — быть всегда с летчиком, второе — пе мешать ему покинуть самолет в случае необходимости, третье — раскрываться автоматически, да-я?е если авиатор без сознания.
Громоздкий старый парашют не мог «быть всегда с летчиком»: он просто не помещался в его кабину. И Котельникову никак не удавалось придумать, как уменьшить размеры парашюта. Помог случай. Однажды он увидел, как знакомая актриса Ёыпуяа из маленькой сумочки большую восточную шаль из очень тонкого, но плотного шелка и укуталась в нее. Вот что нужно! Не прорезиненный брезент, а ничем не пропитанный легкий шелк!
Дальше уже было легче. Где разместить такой парашют? Может быть, в шлеме авиатора? Проверим. Кукла с таким парашютом опускается отлично. А человек? Ко-.; тельников садится за расчеты. Результаты ошеломляют: чтобы удержать в свободном падении тело весом около 80 килограммов, нужен купол площадью в 50 квадратных етров. Такое количество шелка в шлем не уложить. "Года куда? Разумеется, в ранец. А затвор ранца соединить нурком с самолетом, чтобы парашют раскрылся, даже ,^сли сам летчик этого сделать не сможет. Так родилось решение: парашют должен раскрываться после того, как пилот покинет кабину.
Все опытные образцы парашютов Котельников изготавливает сам. Сам опытным путем находит форму клиньев, из которых шьется купол. Сам делает куклу. Портня-жничает жена, в основном ночами. И при этом соблюдается строжайшая тайна: у Котельникова уже есть горький опыт — созданную им укупорочную машину для винокуренных заводов, на которую он не взял патента, запатентовали за границей неизвестные люди. С парашютом этого произойти не должно.
Опыты продолжаются. Раньше парашют прикреплялся к одной точке тела — чаще всего к поясу. Толчок, которым сопровождалось его раскрытие, приводил часто к травмам органов живота парашютиста. Чтобы этого избежать, Котельников решил сделать целую подвесную систему: парашют должен был прикрепляться к нескольким точкам сразу — к поясу, нагрудному обхвату, плечевым лямкам. Позднее он придумал еще дополнительные плечевые резинки — амортизаторы. Теперь уже травм быть не должно: рывок распределялся равномерно по всему телу.
Новая система крепления приводит Котельникова еще к одному открытию: разделенные на две части стропы парашюта не дают парашютисту вращаться при падении. Более того, человек приобретает способность самостоятельно управлять полетом.
Но тут же возникает иная проблема: а вдруг купол не раскроется? Как избежать этой опасности? Но и здесь находится выход: по кромке парашюта пропускается упругий стальной трос, который при высвобождении из ранца моментально расправляется.
Наконец все готово, можно проводить испытания. Но как же сделать, чтобы никто не увидел, не скопировал, не присвоил изобретение? Решено — он едет к родственникам в Новгород. Там с их помощью он изготавливает огромного змея. Кукла возносится на высоту 50 метров. Зажженный на земле фитиль сгорает, кукла обрывается, затвор срабатывает и... в воздухе раскрывается купол первого в мире ранцевого парашюта. Полный успех!
Воодушевленный возвращается Котельников в Петербург. Сдерживая себя в желании немедленно запатентовать свое изобретение, он проводит последний опыт: специальным устройством парашют прикрепляется к легковому автомобилю. На гоночном шоссе у Царского Села, на полном ходу парашют был раскрыт. Еще мгновенье... и, ко всеобщему удивлению, тяжелая машина остановилась, мотор заглох.
Так был испытан первый в мире тормозной парашют - изобретение, опережающее время, ибо тогда еще никто не мог предположить, что когда-нибудь самолетам может понадобиться тормозное устройство, и прошла еще четверть века, когда впервые такой парашют затормозил тяжелый самолет, севший на лед для высадки советской экспедиции в районе Северного полюса.
... Известие о том, что в России изобретен, удачно испытан и запатентован пригодный для авиации парашют, явилось полной неожиданностью для изобретателей всего мира. Это был успех, по достоинству оцененный везде... кроме России. Военное министерство не проявило к изобретению никакого интереса. Невежество, косность, неверие во все русское приводит к тому, что ценные начинания гибли, едва родившись.
Возглавляющий комиссию по рассмотрению проекта генерал вообще заявил, что прыжок с парашютом невозможен, ибо у парашютиста... оторвутся ноги. И даже в разгар мировой войны, когда в ход пошла военная авиация, великий князь Александр Михайлович свое отношение к парашюту высказал так: «Парашюты в авиации — вообще вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности... будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели».
Лишь один человек заинтересовался изобретением Ко-тельникова, и это был коммерсант петербургской авиационной фирмы «Ломач и К0», который, предвкушая барыши, выделил деньги на изготовление двух парашютов и повез в январе 1913 года в Париж на международный конкурс авиационных парашютов первого в мире парашютиста — студента консерватории Владимира Оссовского. Однако в Париже еще хорошо помнили трагедию Райхельта, и прыжки с Эйфелевой башни были запрещены. Тогда Ос-совский прыгнул в Руане с 53-метрового моста через Сену, совершив первый в мире прыжок с ранцевым парашютом.
Руководствуясь личной выгодой, Ломач не выполнил своего договора с Котельниковым и не запатентовал изобретение за границей. Более того, опытные образцы парашютов он в Россию не вернул, и уже через полгода европейские фирмы начинают выпускать аналогичную продукцию. С пренебрежением отвергнув изобретение русского человека, царское правительство с легкостью выкладывает огромные суммы на покупку лицензии у французской фирмы «Жюкмесс».
Оскорбленный до глубины души Котельников забрасывает свои модели в чулан и с головой уходит в театральную деятельность. Потеря приоритета тяжело отражается на изобретателе. Название парашюта РК-1 — Русский. Котельникова. Модель первая — становится пустой фразой.
Но когда началась первая мировая война, о Котельни-кове неожиданно вспомнили: ему предложили изготовить 70 парашютов для самолетов-гигантов «Илья Муромец». Затем ему поручают создать парашют, способный опустить на землю с борта «Ильи Муромца» тяжелую пушку после того, как та произведет свои выстрелы. И хотя в целом затея эта организаторам не удалась, Котельников изобретает и успешно испытывает по сути дела первый в мире грузовой парашют.
Желая показать авиационный парашют на деле, изобретатель хочет сам совершить прыжок с самолета. Но ему не разрешают. И тогда Котельников, несмотря на то что он уже не молод, прыгает с 35-метровой башни для дирижаблей. Только потом он понял, какой риск прыгать с такой малой высоты, но именно тогда и был открыт счет прыжкам с парашютной вышки.
Революцию Глеб Евгеньевич Котельников встречает восторженно. Уже в 1918 году в первом сборнике «Трудов аэростатического отдела летучей лаборатории» его парашют признан лучше и надежнее французских. Продукцию фирмы «Жюкмесс» рекомендовано изъять. Он много работает, и его работа достойно оценивается. В 1921 году он. получает премию комитета по делам изобретений за прибор для запуска автомобильных моторов, питаемых неполноценным тяя^елым горючим, а также за проект свечи для автомоторов, усиливающих действие магнето.
Сбывается то, о чем еще каких-то пять лет назад он не смел и думать: ему дают лабораторию. Полный энергии, Котельников принимается за усовершенствование своего парашюта. Появляется модель РК-2, в которой стропы уложены в отдельные соты внутри ранца, что предохраняет их от спутывания. И наконец, в 1924 году Глеб Евгеньевич впервые в мире заменяет ранец парашюта мягким конвертом — парашют, распускаясь, остается без ранца вовсе. Изобретатель полон идей. Он публикует проект грузового парашюта «Авиапочтальон», проект «парашютной кабины» как способ коллективного спасания. Правительство вручает ему уникальный персональный знак — «Конструкторский, первый».
Тридцатые годы. Триумфальное шествие советской авиации и парашютостроения. В 1937 году, после того как не-; сколько пилотов-испытателей благодаря парашюту спасли I себе жизнь, парашют стал обязательной принадлежностью : каждого летчика. Почти все мировые рекорды начинают ! принадлежать советским парашютистам, создаются пара-, шютно-десантные войска. Массовые выбросы войск и тех-: ники, произведенные на маневрах, поразили тогда иност-* ранных военных атташе.
Глеб Евгеньевич Котельников становится свидетелем, как воплощаются в жизнь его замыслы. А когда открылся первый Всесоюзный слет парашютистов, 65-летний изобретатель приглашается в качестве почетного гостя.
... В конце 1941 года почти слепого, подорвавшего здоровье голодом Котельникова вывозят из блокадного Ленинграда на Большую землю. Он понимает, что времени у него осталось очень мало, и, несмотря на тяжелое состояние, опять садится за работу. Он пишет книгу о своем детище, о его истории, о людях, веками искавших решение этой проблемы.
И книга выходит в свет. Она отпечатана на плохой бумаге, но почти на каждой странице — фотографии, гравюры, рисунки. Даже в тяжелые годы войны книга нашла своего читателя. Автору шел тогда последний, 72-й год жизни.
Книга называлась просто: «Парашют» и явилась свидетельством той огромной любви к предмету, которому он отдал 30 лет жизни.