Противостояние белорусских раввинов антиклерикальной политике советской власти в 1920-30-е гг.

 

          Инна ГЕРАСИМОВА (Минск)

 

С первых лет своего возникновения советская власть борьбу с иудаизмом и языком иврит возвела в ранг государственной политики. В соответствии с этим она использовала огромный арсенал подвластных ей организационных и идеологических структур, которые выработали многообразные методы и приемы, порой даже самые иезуитские, против тех, кто стремился сохранять и развивать еврейские национальные традиции. Все направлялось на искоренение в еврейской среде этих традиций, чтобы в результате добиться полной ассимиляции советского еврейства. Это были года, когда, по меткому определению одного из современников, «фабриковался тип ассимилированного советского еврея – еврея по приговору судьбы и согласно «пятому пункту», но оторванного от своих национальных и религиозных корней» [1]

Кроме того, тяжелое экономическое положение, вызванное последствиями революции и гражданской войны – разруха, голод, безработица, которые особенно чувствовались в 20-х годах на периферии советской страны, вызвали большой миграционный поток евреев из традиционных мест их проживания – Белоруссии, Украины – в центральные города СССР – Москву и Ленинград.

Причины, способствовавшие массовому отъезду белорусских евреев, были связаны с их социально-политическим и национальным положениями, которые сложились в республике в этот период.


          1. Советская власть против иудаизма.

В начале 20-х годов в БССР была большая концентрация еврейского населения. Так, в 1923 г. здесь (без учета Гомельской и Витебской областей входивших в состав РСФР) проживало 15, 9% евреев от общего количества населения. 83,6% из них находились в городах и 16,4% в сельской местности. При этом количество представителей других национальностей составляло: русских- 4,4%, поляков- 5,3%, белорусов- 75,4%. [2]. С первых лет существования БССР власти вынуждены были решать проблемы предоставления евреям возможности получать образование на своем родном языке и пользоваться им во всех сферах жизни и деятельности. Таким языком официально был признан язык идиш, который якобы был единственно еврейским языком – по мнению деятелей Евсекции, созданной большевиками для «коммунизации» и «советизации» еврейского населения.

Основную роль в Евсекции Белоруссии, впрочем, как и в других республиках, играли бывшие деятели Бунда, перешедшие незадолго до того на сторону большевиков. Они принесли с собой вражду как к сионистам, с которыми они на протяжении многих лет, ещё до революции, вели ожесточенную борьбу, так и к различным проявлениям еврейской национальной жизни, основанной на иудаизме. Поэтому основная деятельность Евсекции с первых дней её существования была направлена на искоренение еврейской религии, традиций и языка иврит.

Власти считали необходимым проводить свою партийную политику и пропаганду среди евреев только на языке идиш, «чтобы еврейские массы могли удовлетворять свои интеллектуальные потребности на этом языке» [3]. Идиш формально был признан основным показателем еврейской национальности, т.к. 90,7 % евреев, живших здесь, заявляло, что это их родной язык. Но при этом специальным указом в 1919 г. был запрещен другой еврейских язык – иврит, который для всех евреев являлся священным языком Торы, еврейской философии, поэзии и традиционного образования. Для большевиков иврит был, с одной стороны, синонимом «клерикализма», а с другой – «шовинистическим, националистическим сионизмом». Борьба против иврита велась ожесточенная. Позже, уже в 1928 г., было решено даже из языка идиш убрать все гебраизмы, и с того времени идиш, которым пользовались евреи в СССР, отличался (особенно в орфографии) от идиша, используемого в остальных странах мира.

С запретом иврита стало очевидно, что будут преднамеренно подавляться все виды еврейской традиционной культуры и просвещения, И, в первую очередь, это коснулось вопроса существования хедеров и иешив. На протяжении веков эти институты национального образования считались у белорусских евреев основой воспитания. Именно посредством их из поколения в поколение передавалась традиция – то что давало еврейскому народу возможность для сохранения собственной национальной идентичности, а фактически – выживания.

В БССР несколько позднее, чем в РСФСР, в январе 1922 г., было принято постановление Совета Народных комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Затем 26 мая 1922 г. СНК БССР принял постановление «О запрещении преподавания детям еврейской национальности до 18 лет религии в хедерах. талмуд-торах и иешиботах» [4]. Работа по закрытию хедеров велась очень интенсивно во всех городах и местечках под лозунгом борьбы с клерикализмом и сионизмом. Хедер оказался вне закона и наряду с обычными мерами запрещения – закрытием хедеров, арестом меламедов, конфискацией имущества – были придуманы новые формы, например, политические суды над хедерами. Так. в Борисове в 1922 г. состоялся политсуд, во время которого одного рабочего, выступившего против хедера, евреи избили прямо в синагоге. Виновники избиения позже были осуждены специальной сессией суда. А для того, чтобы евреи поняли серьезность, суд проходил на еврейском языке. В результате все хедеры в Борисове закрыли, а 125 детей из них перевели в советские школы. В Витебске была создана специальная комиссия по обследованию хедеров, которая выяснила, что в них учится более 1100 детей, после чего их немедленно закрыли. Преследования хедеров, меламедов усиливались повсеместно. Евсекции следили за малейшими проявлениями их деятельности и добивались осуждения и арестов меламедов, а порой и родителей учеников. В конце 1921 г. проходили суды над меламедами в Полоцке, Мозыре, Бобруйске и других городах.

Серьезную борьбу, иногда даже насильственного характера, вели евсеки против синагог и раввинов. Разгромы синагог проводились под прикрытием лозунга изъятия ценностей на какие- либо якобы крайне необходимые, но, чаще всего, просто надуманные нужды. Иногда они принимали характер физической расправы. Так, в Минске в мае 1922 г. в синагоге во время молитвы евреи оказали сопротивление тем, кто явился проводить конфискацию. Возникло побоище, в результате которого двое из молящихся были убиты, а четыре евсека ранены [5].

Боролись власти и с теми, кто отказывался выходить на работу по субботам (в шаббат) и, несмотря на угрозы и суды, продолжали ходить на субботние молитвы в синагоги. В этом отношении примечателен отчет Центральной Евсекции БССР о ситуации в Гомельской губернии, опубликованный в еженедельнике “Рассвет” в мае 1922 г.: “ Клерикализм усиливается; для сотен и тысяч еврейских рабочих и трудящихся синагога стала притягательным центром, конкурирующим с профсоюзами и клубами. Во время имевшей место недавно забастовки гомельских торговцев и кустарей, отказавшихся платить налог, синагога стала организующим центром для антисоветской борьбы и притянула к себе не только торговцев “балебатим”, но также много рабочих и работниц и вообще женщин. Аналогичные факты укрепления реакции и клерикализма замечаются во всей губернии. В Речице при Всеобуче создалась еврейская секция из буржуазных и контрреволюционных сынков, которая существовала самостоятельно и вела команду на древнееврейском языке” [6].

В последующие годы начинается закрытие и разгром синагог. В протоколе заседания Бюро ЦК КП(б)Б от 7. 10.1937 г. констатируется, что в границах БССР 1937 г. до революции синагог было 704, а на 29 декабря 1936 г. ситуация уже была такая: “ Закрытых синагог – 633, действующих - 71... В Минске синагог было 63, закрыто 53. В Витебске было 51, закрыто 42. В Могилеве синагог было 17, закрыто 13” [7].

Из синагог изымались предметы большой духовной и материальной ценности, которыми власти беззастенчиво торговали.

В декабре 1929 г. в Минске состоялось совещание газетных работников, на котором выступал московский партийный деятель Бенек. Он цинично заявил: “Дайте старые еврейские книги, которые мы вывозим заграницу, и мы за это дадим вам трактора... В Америке на это старье нашлось много купцов. И вот, представьте себе, мы за эту дрянь выручили 25 тысяч долларов. Но в связи с этим началась травля СССР, начали распускать разговоры, что большевики ограбили синагоги и потому, не надо больше у них покупать. В Америке имеется много богатых евреев. За старую еврейскую книгу или другую вещь они готовы заплатить много денег. Мы этим делом занялись и вывозим эту дрянь” [8].

Продолжались аресты раввинов, меламедов. Их обвиняли в шпионаже, вредительстве, совращении малолетних. В зданиях конфискованных синагогах возникали рабочие клубы и кинотеатры.

В середине 20-х годов начались судебные показательные процессы над служителями культа. Печальную известность получил процесс, начавшийся 28 февраля 1925 г. над минскими шойхетами (резниками) под названием “Шохтим-трест”. Минских резников обвинили в организации убийства молодого резника. приехавшего из Витебска, резавшего кур за половину платы. Суд, продолжавшийся несколько месяцев, превратился в дискредитацию еврейской традиции, кошерного питания и был наполнен клеветой и фарсом. Весь ход процесса широко отражался в прессе, по радио. Была даже написана на языке идиш пьеса «Трест резников в Минске» (музыкальная сатира в пяти картинах), где в карикатурном виде были представлены раввины, кантор, резник и другие еврейские религиозные деятели. Но, в конце концов, несмотря на все старания евсеков, в процессе судебного разбирательства выяснилось, что никого не убили, а некоторые свидетели были «подставлены» городским уголовным розыском. Все же трех резников приговорили к различным срокам лишения свободы (на два-три года).


          2. Борьба евреев против уничтожения национальных традиций

Хотя ещё в начале 1923 г. Центральное бюро Евсекции БССР заявило, что с хедерами, иешивами, деятельностью раввинов здесь покончено, но вопреки этому заявлению все последующие годы, вплоть до ликвидации Евсекции в 1930 г., она продолжала активно бороться со сторонниками иудаизма. Религиозные евреи видели свой долг в оказании сопротивления властям и продолжении своей деятельности. В республике существовали подпольные хедеры и иешивы, организованные с помощью Комитета раввинов, созданного И. Шнеерсоном в 1922 г. в Петрограде. В состав его руководства входили минский раввин М. Глускин и раввин из Новозыбкова И. Зевин. В Минске хедеры, поддерживаемые Комитетом, в 1926 г. посещали 273 ребенка, а в 1928 их количество выросло до 324. В религиозных школах четырех общин Беларуси в эти годы училось свыше 500 детей [9].

В различных городах и местечках действовали подпольные иешивы. Например, известна была иешива, образованная в 1926 г. в Полоцке. Через год её ученики во главе с рош-иешивой А. Дрейзиным переехали в Витебск и там присоединились к уже ранее действующей. Всего в двух иешивах Витебска занималось около 100 молодых людей. Это было одно из главных учебных заведений традиционного еврейского образования, действовавших в те годы в СССР. В 1930 г., когда в Витебске были арестованы 15 раввинов и жителей города, помогавших иешиве, она прекратила свое существование. В Минске действовали две иешивы, где обучалось 115 молодых людей. Небольшие группы были в Слуцке, Бобруйске, Могилеве. О некоторых таких учебных заведениях власти знали, но ничего не могли сделать. Например, на Борисовщине в 1927 г.. по материалам журнала “Асьвета” в восьми местечках в общеобразовательных школах занимался всего 21 ребенок, а в хедерах этих же местечек – 142. Автор статьи отмечал, что, хотя по сравнению с хедерами советские школы лучше оборудованы и материально обеспечены, еврейские дети в них не учатся, и добавляет: “Установлено количество еврейских детей в хедерах, а сколько ещё в этих местечках таких детей, что посещают хедер и о них никто ничего не знает?! Есть основания считать, что таких детей, по крайней мере, в два раза больше” [10].

Еврейские праздники по-прежнему отмечались не только старшим поколением, но и молодежью. Так на Йом-Киппур в 1927 г. в Червене в школу пришла только половина учащихся, а в Пуховичах из четырех классов занимались только два, отмечала газета «Комсомольская правда» в апреле 1928 г.

И даже значительно позже, в 1937 г., в пору обширных репрессий, когда, казалось бы, было

уничтожено все, что связано с иудаизмом, в некоторых местах БССР действовали подпольные хедеры. Так, в мест.Щедрин Паричского района, по данным местных властей, существовал подпольный хедер, который содержал раввин С. Фрадкин [11]. Наличие в БССР в конце 20-х годов 547 иудейских общин объясняется активной работой религиозных лидеров городов и местечек республики [12].

Раввины в городах и местечках стремились поддержать тех, чей дух ослабевал в борьбе с властью. Особенно это касалось молодежи. Так, известный глава Минской иешивы при синагоге водовозов Ешиэ Цимбалис постоянно помогал своим 700 ученикам, изучавшим Тору и Талмуд. Особенно сложно было собирать деньги на питание для иешиботников, но даже малоимущие евреи предоставляли помощь иешиве. В общинах тайно собирали деньги для помощи учителям, продолжающим учить детей, вопреки категорическим запретам властей. “В местечке Дороганово (Слуцкий уезд) зимой 1925 г. в хедере училось 16 учеников. Учителю была оказана помощь в размере 75 рублей. В 1926 г. раввин Рафаэль Каган обратился к любавичскому ребе с просьбой оказать помощь в 50 рублей шестерым учителям хедеров Витебска, в которых обучалось тогда 103 ученика. В Иерусалимском архиве хранятся письма 1928 года о количестве нуждающихся учеников иешив в городах Белоруссии: 400 – в Минске, 350 – в Витебске, 100 – в Могилеве, 100 – в Полоцке.”,- пишет по воспоминаниям бывших иешиботников А. Скир [13].

Хотя повсеместно закрывались синагоги, иешивы, хедеры и арестовывались раввины, полностью покончить с иудаизмом советская власть пока не решалась, тем более, что в середине 20-х годов в стране начался период перехода к новой экономической политике с использованием частного капитала. В это время появляются в разных городах СССР издательства, специализирующиеся на выпуске религиозной литературы – «сидурим» (молитвенников будничных и субботних), “махзорим” (праздничных молитвенников), пасхальных сказаний, календарей, что приносило немалый доход как издателю, так и государству.

Наиболее известным в Белоруссии издателем подобной литературы, ещё до 1917 г., был книготорговец из Бобруйска Яков Гинзбург. Он не прекращал своей деятельности даже тогда, когда начались трудности с бумагой в его родном городе, и продолжал печатать молитвенники и календари в Минске, Полоцке, Полтаве. Его книга, изданная в Бобруйске в 1928 г., оказалась последним подобным изданием на иврите в СССР. По свидетельству газеты “Комсомольская правда”, ему удалось в 1927/28 гг. отпечатать 100000 молитвенников. ”К его услугам,- писала газета,- ловкие, проворные продавцы, которые поставляют эти книги прямо на дом верующим. Ни один агент наших издательств не может соревноваться с ними в распространении литературы” [14].

Свою деятельность продолжали и пишущие на иврите религиозные деятели. Так, известный минский меламед Хаим-Давид Розенштейн стал один из первых в России организаторов “хедера- метукан” (“улучшенный хедер”), где введено было обучение на иврите по всем дисциплинам: грамматике иврита, еврейской истории, арифметики, основ географии и физики. В первые годы советской власти он умудрялся подпольно проводить занятия по обучению иврита у себя дома и на частных квартирах. Когда за ним усилилась слежка, он вновь начал писать статьи, повести, рассказы и посылать их в Тель-Авив и Иерусалим, где их публиковали под псевдонимом “рабби Хидка”. Наибольшую известность получили его повесть “Дочь даяна” (газета “Ха-Арэц”, 1929 г.), серия рецензий на книги идишистских писателей Советского Союза (газета “Давар”) и др.

Однако большинство его рукописей было конфисковано при аресте в 1926 г. и, видимо, погибли в недрах НКВД. Среди них фундаментальный труд – комментарии к талмудическому сборнику нравоучений “Эйн-Яаков”. Вскоре Х-Д. Розенштейна выпустили, но подорванное здоровье не удалось восстановить, и 7 марта 1934 г. он скончался [15].

Просветитель, философ, писатель из Бобруйска раввин Шмуэль Александров, известный в еврейском мире своими книгами по проблемам сохранения основ национальной традиции (“Критические заметки”, Варшава, 1886; “Сказка о кувшинчике масла”, Варшава, 1892 и др.), выпускник Воложинской иешивы, где он учился вместе с р. Куком и на протяжении многих лет имевший регулярную переписку с ним, в годы советской власти продолжал бороться за “возвращение народа на правильный путь” [16]. Он создал в городе кружок “Любители Торы” с отделениями в небольших местечках, расположенных вокруг Бобруйска, писал письма раввинам других городов с предложением последовать его примеру. Эта деятельность не осталась незамеченной властями, и несколько раз больного, немолодого человека, арестовывают. В конце 20-х годов в США были собраны деньги для переезда Ш.Александрова в Палестину. Но он предпочел, чтобы на эти деньги были изданы его произведения, над которыми он продолжал работать несмотря на постоянную угрозу ареста. В 1932 г. в Иерусалиме увидела свет его книга “Письма, критика и исследования” [17].

В конце 20-х – начале 30–х гг. в стране начинает зарождаться сталинский тоталитарный режим с невиданными до того репрессиями к поборникам иудаизма. Многие из них, особенно раввины, бывшие преподаватели хедеров и иешив, шойхеты, лишаются всех прав и становятся «лишенцами». Их имущество конфисковывается, а они вместе с семьями вынуждены искать нелегального пристанища. Раввинов обкладывают такими налогами, что они вынуждены продавать свои вещи, чтобы избежать арестов и высылки. В этой ситуации большинство из них отказывается от своих должностей, причем власти требуют это делать публично, через прессу. Яркой иллюстрацией, во что превратилась жизнь раввинов, служит анонимное письмо о помощи одного из них, присланное из БССР заграницу в 1930 г.: «Кто не был свидетелем изгнания белорусского еврея из его дома, тот никогда не видел настоящей катастрофы… Когда еврей в Бобруйске молил начальника, чтобы власти пожалели его детей и не оставили их без жилища, тот издевательски сказал: «Ещё реки не полные». В Витебской области невозможно найти ни одного раввина. Все они переехали в другие места, где их не знают, иначе были бы уничтожены или задушены налогами. На их устах один вопрос: «Мы осуждены на гибель?» [18].

В марте 1930 г. в Минске арестовали группу религиозных деятелей, среди которых был и главный раввин города, член правления подпольного комитета раввинов СССР Менахем Глуский. Все арестованные обвинялись в контрреволюционной деятельности, и им грозила смерть. Только благодаря протестам из-за границы, через две недели они были освобождены из-под ареста, но при этом их заставили подписать заявление о том, что в советской стране нет преследований по религиозным мотивам.

Таким образом, попытки большевиков уничтожить в Белоруссии в первые годы советской власти иудаизм, вызвали большое сопротивление его сторонников и явились причиной создания религиозного подполья, которое просуществовало в республике на протяжении десятков лет. Однако, многим белорусским евреям из небольших городов и местечек, где вся жизнь их оказывалась на виду, очень трудно было продолжать оставаться иудеем. Люди арестовывались за малейшее проявление религиозности, и они видели в отъезде из Белоруссии не просто возможность спасти себя и свою семью, а и возможность продолжать жить по традициям своих предков, затерявшись среди жителей большого города. Ярким подтверждением этому является судьба семьи одного из известных белорусских раввинов Авроома Гакоена Зайчика, сына раввина Бецалеля Гакоэна Зайчика. Впоследствии сын Авроома вспоминал:

«После смерти дедушки Смиловичская община пригласила моего отца занять его место, стать смиловичским раввином и переехать в Смиловичи. Отец принял такое решение. Кроме того, отношение к верующим в тот период (это зависело от местных властей) было более терпимым. С 1922 по 1929 г., отец был раввином в Смиловичах и, продолжая дело своего отца, пользовался авторитетом во всей округе. Но гонения на верующих начались и там. И отец решил переехать в Москву, чтобы, по возможности, скрыться от бдительного ока большевистских властей. К тому времени я уже был в Москве, где пытался найти работу и поступить на учебу. Я был вынужден был скрывать свое происхождение и то, что я был так называемым «лишенцем», то есть лицом, лишенным гражданских прав из-за принадлежности к семье служителей культа, к которым относились раввины. резники и др. Кстати, буквально через неделю после отъезда отца в Смиловичах были арестованы резники и все, кто имел отношения к духовенству» [19].

Социально-политические процессы, происходящие в республике, изменяли численность еврейского населения и его структуру. При сравнении результатов переписей 1923 и 1926 годов становится очевидным отток евреев из местечек в промышленные города. Так, если в окружных городах Беларуси количество евреев увеличивается (в 1923 г. проживало 182200 человек, а в 1926 – 188000), то в других населенных пунктах уменьшается: в районных центрах с 71900 до 68000, в местечках и деревнях с 168000 до 150000. К сожалению, по опубликованным результатам этих переписей невозможно определить число религиозных евреев, сменивших свое местожительства, как в пределах республики, так и выехавших из неё. Но снижение общего количества евреев в Белоруссии в эти годы подтверждает процесс их миграции из республики, который проходил по различным мотивам: тяжелое материальное положение, поиски работы, стремление получить образование, спастись от звания «лишенца», «клерикала», «сиониста», «бундовца» и т.п. Если в 1923 г. в БССР проживало 423000 евреев, то в 1926 г., несмотря на расширение территории республики, после присоединения Витебской и Гомельской губерний с большим количеством еврейского населения, их осталось около 407000 человек. Причем, лишь незначительная часть уехала в США (0,4.%) и в другие страны (0,8%), а остальные – в Москву, Ленинград, в Крым, в другие республики [20].


          3. Белорусские евреи в Москве

Как известно, религиозные евреи из черты оседлости, и в частности из Белоруссии, переселялись в Москву в период Х1Х - начала ХХ вв., несмотря на то, что официально разрешалось жить здесь лишь евреям-юристам, врачам. купцам 1-ой гильдии и ремесленникам. Особенно их количество увеличилось в годы Первой мировой войны, когда потоки евреев-беженцев, изгнанных из западных фронтовых районов империи, вынужденно покидали свои традиционные места расселения. Во время гражданской войны, в связи с катастрофическим продовольственным положением в столице, начался отток евреев из города, но в начале 20-х гг. число их вновь увеличивается. Если в 1912 г. евреев в Москве было 15000, то в 1923 г. уже 86000, в 1926 – 131000, а в 1933 – 224000. В конце 20-х - начале 30-х годов число евреев в Москве составляло около 6,5% от всего населения города [21].

Так сложилось, что евреи Могилевской, Минской и частично Гомельской губерний в начале 20-х годов уезжали в основном в Москву, а из Витебской – стремились больше в Ленинград. Но не только люди переезжали в столицу. Интересна история еврейских книг из Белоруссии, попавших в начале 20-х годов в московскую синагогу.

В первые годы советской власти, пытаясь спасти ценности из закрывающихся иешив, синагог и частных библиотек, в Москву из Белоруссии стали привозить большие коллекции еврейских книг. Их отдавали в московские синагоги те, кто собирался покинуть большевистскую страну. В это время директор библиотеки Белорусского госуниверситета Иосиф Симановский решил создать в университетской библиотеке еврейское отделение, чтобы спасти от уничтожения и продажи за границу хотя бы части ценнейших книг. Однажды он прочитал заметку в московской газете, где сообщалось о большом количестве старопечатных еврейских изданий (свыше 9000 томов), найденных в Московской хоральной синагоге. Высказывалось предположение, что, в большинстве своем, это – книги из известной иешивы местечка Мир Минской губернии, а также из частных библиотек, принадлежащих тем, кто уезжая из страны, сдал туда свои книги для хранения [22].

И.Симановский начал добиваться от Наркомпроса БССР и РСФСР передачи этих книг в БГУ. После долгой переписки заместитель наркома просвещения РСФСР С.Яковлев сообщил, что есть возможность передать библиотеку, обнаруженную в синагоге по Спасо-Голенищевскому переулку в Москве Белгосуниверситету при условии, чтобы дублетные экземпляры книг были оставлены Румянцевскому музею (позже – Государственная библиотека СССР им. Ленина) [23]. Правление синагоги, желая оставить книги у себя, противилось решению властей, мотивируя тем, что библиотека БГУ уже получила книги, принадлежавшие ранее Воложинской иешивы. Понимая, что власти книги заберут и следует использовать возможность для спасения хотя бы части книг, правление синагоги предложило создать комиссию из экспертов, крупных гебраистов П.К.Коковцева, И.Ю.Маркона, заведующего еврейским отделом Румянцевской библиотеки С.И.Айзенштадта и др.

В ответ на это предложение ректор БГУ В.Пичета направил письмо в Правительство БССР и РСФСР, где потребовал передать библиотеку из Московской синагоги в университет, уточнив при этом: «Книги эти необходимы для широко обставленной еврейской секции этнолого- лингвистического отделения педфака, где основательно проходится по обширной программе библейская критика, еврейская история, история еврейской литературы, словесность (древняя и новая), еврейский фольклор, еврейская филология, археология и т.д. Вот для этой цели передача библиотеки служила бы неоценимым кладезем… Нам эта библиотека необходима, как хлеб насущный, как воздух» [24]. Комиссия, созданная по просьбе Правления синагоги, решила передать часть ценных книг библиотеке БГУ, и И.Симановский отправляется в Москву, чтобы их получить [25]. Однако, часть книг из белорусского собрания, к счастью, так и осталась в московской синагоге, что спасло их от гибели в годы войны [26].

В столице жизнь большинства белорусских евреев, приехавших в Москву в эти годы, была очень тяжелой. Не было средств к существованию, многие ютились в чуланах, коридорах, проходных комнатах, селились на окраинах города, где жильё было доступнее и где еще существовала еврейская среда, где придерживался уклад традиционной национальной жизни. Среди приезжих из Белоруссии значительную часть составляли раввины. Некоторые из них стали кустарями, что не мешало им руководить миньянами, продолжать тайно учить детей в хедерах, поддерживая в людях веру и дух. Так, известный раввин минской синагоги «Шойавей маим» рав Арье работал бухгалтером в одной из мебельных артелей. Многих «лишенцев» из Белоруссии удалось устроить в артель «Точдревмех», организоыванную совместно руководством хоральной синагоги и «Джойнтом». Среди более чем 300 работающих, таких насчитывалось около половины. Это были известные хасиды Залман Френкель, Бенцион Ривкинд, дочь раввина из Юровичей, племянница знаменитого главы иешивы из Слободки рава Мойше–Мордуха Софья Эпштейн и др. Сторож Яков Сущик, когда ему выпадало дежурить по субботам, приносил с собой вино на кидуш, халы, приглашая на встречу субботы работающих в это время в артели евреев.

Удалось также создать артель в Егорьевске, недалеко от Москвы. Её руководителем стал бывший глава иешивы Нохим _ Илья Пинский, уроженец г. Мозырь, а его помощником – Авроом-Шмуэль Горелик, сын Шнеура Горелика, позднее ставшего раввином в Израиле. Естественно, что большая часть рабочих артели, являвшихся белорусскими раввинами, несмотря на опасность репрессий, видели свое предназначение в исполнении духовного долга. Вот что писал позднее о деятельности одного из них, рава Авроома Зайчика, его сын Рувим:

«Мой отец организовал так называемое объединение «Ахим» («Братья») – организацию, потребность в которой была вызвана обстановкой тех лет. В этот период многие семейные связи распадались, дети вынуждены были покидать родителей, даже делать вид, что отказываются от них. Многие оставались действительно без родителей, погибших в результате войны, погромов, лишений и репрессий. Организация «Ахим» объединила молодежь, в основном одиночек. Не только дала им духовную направленность, религиозное мировоззрение: приобщила к религии (или дала возможность не отойти от неё), обеспечила круг человеческого общения, психологическую поддержку, в какой – то степени придала уверенность в завтрашнем дне, что для того неспокойного времени было крайне необходимым и важным… К объединению «Ахим» примкнули и представители старшего поколения верующих» [27].

В 1933 г. раввином Москвы становится витебский раввин Шмарьягу–Йегуда–Лейб Медалье, выходец из семьи любавичских хасидов, разделивших в конце 30–х гг. участь многих религиозных деятелей из Белоруссии, ставших москвичами. Их не спасло переселение из местечек в большой город. В первые десятилетия своего существования советская власть стремилась к духовному уничтожению евреев СССР путем насаждения различных мер, приводящих к ассимиляционным процессам. Когда спустя какое-то время стало ясно, что иудаизм в Советском Союзе не умер и, несмотря на все усилия властей, полной ассимиляции евреев так и не произошло, началось физическое уничтожение сопротивляющихся. Среди десятков тысяч носителей иудейской традиции, которые были арестованы, расстреляны и погибли в лагерях ГУЛАГа, было немало белорусских евреев, продолживших в 20-х - 30–х гг. в Москве свою деятельность по сохранению еврейской религии. Наш долг помнить о них и передавать эту память следующим поколениям.

Вот имена некоторых из них.

МАРТИРОЛОГ [28]

БЕЛЬСКИЙ Рафаил Ефимович. Родился 3 сентября 1893 в Сморгони Виленской губ. в семье владельца кожевенного завода. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание и высшее образование по специальности фармацевт. С 1919 – проживал в Москве, работал фармацевтом на складах Военного санитарного управления. Женился на дочери Л. Майзеля, члена правления еврейской религиозной общины при синагоге. С 1923 – работал продавцом в магазинчике на Центральном рынке, принадлежавшем Майзелю, с 1927 – заведующий складом на химическом заводе. 30 августа 1937 – как литовский подданный арестован по обвинению в шпионаже. Позднее обвинение переквалифицировано на «участие в контрреволюционной деятельности». 25 мая 1938 приговорен к 10 годам ИТЛ, отправлен в Севвостоклаг. Дальнейшая судьба неизвестна.

БРУТМАН Залман Лейбович. Родился в 1903 в мест. Щедрин (Щедринское) Минской губ. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание и окончил пять классов средней школы. Раввин и шойхет. В начале 1920-х – выслан за пределы режимных зон проживания. С 1934 – проживал в дер. Слобода Можайского района Московской области. Работал кустарем–надомником. В семье было четверо детей. Организатор нелегальной синагоги, где был тайным шойхетом общины. 20 сентября 1937 арестован как «активный организатор нелегальной синагоги и участник тайных собраний». Из «Обвинительного заключения»: «Содержал на своей квартире синагогу, не имея на то соответствующего разрешения, где проходили моления, а также организовал сионистскую контрреволюционную группу по обработке евреев на выезд в Палестину и противодействию советским законам». 20 декабря 1937 – проговорен к 8 годам ИТЛ. Отправлен в Бамлаг, в ноябре 1939 переведен в Онеглаг на ст. Медвежьегорск, позднее – в Плисецкий район Архангельской области, где 28 февраля 1942 – скончался. 23 января 1960 – реабилитирован.

ГОЛЬДИН Исаак (Ицхак) Яковлевич. Родился в 1990 в Рогачеве Могилевской губ., в семье кустаря. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. В начале 1920-х – проживал в Ростове-на-Дону, ухаживал за Ребе Йосефом-Ицхаком Шнеерсоном во время его болезни. В 1924 – переехал в Москву, работал пуговичником-надомником. Перед арестом служил агентом по снабжению Щелковской деткомиссии. 14 сентября 1935 – арестован как «активный участник контрреволюционной группировки». Из «Обвинительного заключения»: «Проводил активную деятельность по объединению еврейской молодежи и детей в хедеры и ешиботы, обрабатывал их в контрреволюционном националистическом духе и распространял ложные слухи о якобы проводимых в СССР гонениях на верующих евреев». 3 ноября 1935 – приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан. В ноябре отправлен в Алма-Ату. Дальнейшая судьба неизвестна.

ГОРЕЛИК Лазарь Мордухович. Родился в 1871 в мест. Паричи Минской губ. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. До революции – купец 1-й гильдии. После революции проживал в Старой Руссе, в декабре 1934 – приехал в Москву, работал в заводской мастерской. С февраля 1935 – проживал в пос. Малаховка, был безработным. 14 сентября 1935 – арестован как «активный участник контрреволюционной группировки». Из «Обвинительного заключения»: «Проводил активную работу по объединению еврейской молодежи и детей в хедеры иешивы, обрабатывал их в контрреволюционном националистическом духе и проводил систематическую антисоветскую агитацию. 3 ноября 1935 – приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан. В ноябре отправлен в Алма-Ату. Дальнейшая судьба неизвестна.

ГОРЕЛИК Мендель Лазаревич. Родился в 1909 в Рогачеве Могилевской губ. в семье кустаря. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. После революции проживал в Старой Руссе, где окончил семь классов средней школы. В 1932 – приехал в Москву, с февраля 1935 проживал в пос. Малаховка, где преподавал в тайных хедерах и иешиве. 14 сентябре 1935 – арестован как «активный участник контрреволюционной группировки». Из «Обвинительного заключения»: «Проводил активную работу по объединению еврейской молодежи и детей в хедеры иешивы, обрабатывал их в контрреволюционном националистическом духе и проводил систематическую антисоветскую агитацию. 3 ноября 1935 – приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан. В ноябре отправлен в Алма-Ату. В 1939 – после освобождения из ссылки вернулся в Москву. Во время войны был в эвакуации в Ташкенте. В 1946 – выехал по Львов, работал ретушером в фотоартели. 4 февраля 1947 – арестован во Львове по обвинению в «намерении изменить Родине». Из «Обвинительного заключения»: «Участвовал в нелегальной антисоветской еврейской националистической организации». 23 августа 1947 – приговорен к 7 годам ИТЛ. Дальнейшая судьба неизвестна.

ДРЕЙЗИН (Майер) Авром Бенецианович. Родился в 1901. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Учился в подпольных любавичских иешивах. В 1926 – один из руководителей подпольной иешивы в Витебске. В декабре 1930 – арестован по групповому делу раввинов и меламедов, работающих в иешиве. Осужден. После освобождения выехал в Москву. В 1941 – с началом войны эвакуировался в Среднюю Азию, где принял активное участие в работе нелегальных хедеров и иешив. В 1946 – выехал нелегально за границу. В 1948 – вновь заочно привлекался к следствию по групповому делу московских хасидов. В 1998 – скончался.

КАГАН Евель Рафаилович. Родился 23 апреля 1912 в мест. Усвяты Витебской губ., в семье раввина Рафаила Залмановича. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. С 1913 – проживал в мест. Щедрин Бобруйского уезда Минской губ., с 1923 – проживал с отцом в Невеле. Учился в подпольной иешиве. С 1931 – проживал в Мосвке, работал сторожем в слесарной мастерской при Соссовете, позднее – проживал в пос. Малаховка, работал мотальщиком в подсобном хозяйстве трикотажной артели в Черкизово. В апреле 1936 – переехал в Егорьевск Московской области, где работал обойщиком мягкой мебели, затем кладовщиком в артели «Мебельщик». 26 августа 1938 – арестован как «участник конрреволюционной нелегальной организации еврейских клерикалов-хасидов, ведущих активную фашистскую агитацию». Из «Обвинительного заключения» от 22 февраля 1939: «Неоднократно присутствовал на нелегальных сборищах контрреволюционной организации; высказывал контрреволюционную клевету на руководителей ВКП(б) и советского правительства; по заданию организации вел активную контрреволюционную агитацию пораженческого характера среди еврейского населения города». 5 сентября 1939 – в присутствии прокурора отказался от показаний, данных на допросах и очных ставках. 21 сентября 1939 – освобожден из-под стражи, дело было прекращено. Дальнейшая судьба неизвестна.

КОГАН Ейно Хаим-Зеликович (КАГАН Евсей Залманович). Родился в 1898 в мест. Куренец Вилейского уезда. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание, три года проучился в иешиве «Томхей тмимим» в Любавичах. Проживал в Москве, работал штамповщиком в артели «Красный Целулойдник», с 1925 – стал кустарем-надомником в артели. С 1935 – проживал в пос. Малаховка под Москвой, работая в артели. В декабре 1941 – эвакуировался в Ташкент, где работал в артели надомником. С целью уклонения от призыва в армию, купил фиктивный паспорт на имя жителя Самарканда Кагана Евсея Залмановича, 1986 года рождения, уроженца Вильно. В сентябре 1946 – выехал во Львов, где находился на нелегальном положении. В декабре помог выехать в Польшу трем племянницам скончавшейся в эвакуации жены. 8 февраля 1947 – был вызван на допрос, был освобожден под подписку о невыезде. В марте тайно выехал в Москву, где жил несколько месяцев на нелегальном положении. Летом 1947 – в связи с начавшимися арестами выехал в Ленинград, где пытался прописаться в области. 3 декабря 1947 – арестован по доносу сексота, вывезен в Москву и привлечен к групповому делу московских хасидов. Из «Обвинительного заключения» от 8 марта 1948 г.: «Участник нелегальной антисоветской еврейской буржуазно-националистической организации хасидов, проводил в течение ряда лет активную антисоветскую работу; вел пропаганду за бегство националистически настроенных евреев из СССР, принимал деятельное участие в практической подготовке и осуществлении их нелегальной переброски за границу, сам пытался осуществить эти изменнические намерения». 17 апреля 1948 – приговорен к 10 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет. Отправлен в Карлаг, где в феврале 1949 – скончался.

МАЙЗЕЛЬ Лейба Давыдович. Родился в 1865 в Вильно. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. До революции – владелец кожевенного завода в Сморгони Виленской губ. После 1918 – проживал в Москве, до 1929 – имел на Центральном рынке магазинчик, позднее – работа в артели кустарем-надомником. Член правления еврейской религиозной общины в синагоге в Спасо-Глинищевском переулке. 22 августа 1937 – арестован в Москве по обвинению в “контрреволюционной деятельности”. Из “Обвинительного заключения” 10 декабря: “Враждебно настроенный к советской власти и ВКП(б), вел до ареста контрреволюционную агитацию”. Отправлен в лагерь.. Дальнейшая судьба неизвестна.

МАТУСОВ Шлиома Айзикович. Родился в 1916 в Витебске. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Проживал в Москве, был активным участником подпольной деятельности хасидов, постоянно ездил с поручениями руководителей по провинциальным городам и местечкам. 14 сентября 1935 – арестован как “участник контрреволюционной группировки клерикалов-хосидов”. Из “Обвинительного заключения”: “Разъезжая по разным городам СССР, организовывал еврейскую молодежь и детей в тайные хедеры и иешивы и обрабатывал их в контрреволюционном националистическом духе”. 3 ноября 1935 – приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан. В ноябре отправлен в Алма-Ату. Дальнейшая судьба неизвестна.

МЕДАЛЬЕ Шмарьягу-Иегуда–Лейб. Родился в 1876 г. в семье любавичского хасида. Получил традиционное еврейское образование, учился в иешиве в Слободке. Был раввином в Туле и м. Кореличи Минской губернии. В 1933 – 1934 гг. – раввин в Витебске. В 1934 г. стал раввином Москвы. В 1938 г. арестован и расстрелян.

МОСКАЛИК Яаков-Захария Вульфович (МОСКАЛИК Янкель Вульфович), прозвище – «Журавицер». Родился в 1875 (1884) в с. Журавицы Быховского уезда Гомельской губ. (Щедрин Бобруйского уезда Минской губ.) в семье любавичского хасида. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Учился в иешиве «Томхей тмимим» в Любавичи-Журавичах Могилевской губ. В 1930-х – выехал в Москву, работал ночным сторожем на фабрике. Активный участник религиозного любавичского подполья, выполнял личные поручения Ребе Йосефа-Ицхока Шнеерсона. 14 сентября 1935 – арестован в Москве по обвинению в «антисоветской деятельности». Из Обвинительного заключения»: «Занимался активной деятельностью по объединению еврейской молодежи и детей в хедеры и иешивы, преподавал в одном из хедеров на ст. Малаховка. Распространял ложные слухи о якобы проводимых в СССР гонениях на верующиъх евреев». 3 ноября 1935 – приговорен к 3 годам ссылки в Казахстан. В ноябре того же года – отправлен в Алма-Ату. В 1937 г.– арестован в ссылке, приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян.

НЕМАНОВ Нисон Ицкович. Родился в 1896 в Жлобине Могилевской губ., в семье крупного торговца. После окончания иешивы в Невеле был там рош-ишиве, т.е. учителем высшего типа по хасидизму. Раввин. В 1929 – во время массовых арестов раввинов и меламедов подпольной иешивы тайно выехал из Невеля а Ленинград, где работал как кустарь-мотальщик на дому. Преподавал в нелегальной иешеве при обществе «Цемах Цедек». Как мистик пользовался среди хасидов известностью изощренного талмудиста. В начале 1930-х – арестован как «учитель нелегального ешибота, руководивший антисоветской деятельностью ешиботников. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Отправлен в лагерь, откуда в 1939 – был освобожден. Проживал в Егорьевске Московской области, работал трикотажником-надомником. Возглавил хасидскую общину в Егорьевске. В 1941 – эвакуировался в Ташкент, где в 1942 – возглавил подпольную еврейскую религиозную общину хасидов. Позднее выехал в Самарканд, где также создал подобную организацию хасидов, тесно контактирующую с Ташкентской. Все участники работали надомниками артели, организованной Н.Немановым. В Ташкенте и Самарканде были организованы подпольные хедеры и иешивы. В середине 1946 – прибыл во Львов и нелегально выехал за границу. В 1947 – был привлечен заочно к следствию по делу московской «нелегальной антисоветской еврейской националистической организации».

ПЕВЗНЕР Залман-Шнеер-Яков Евелевич. Родился в 1891 в Климовичах (Белоруссия), в семье раввина. Получил традиционное образование. Раввин и меламед. В 1917-1918 – раввин синагоги в Гжатске, в 1925-1928 – раввин в Климовичах. В 1929 – выслан за пределы режимных зон проживания. С 1936 – проживал в дер. Ямская Слобода Можайского района Московской области, работал в артели «Можайский металлист». После развала артели работал кустарем-надомником. 9 октября 1937 – арестован как «активный религиозник и участник общины по организации нелегальной синагоги и по созыву тайных собраний». Из «Обвинительного заключения»: «Организатор сионистской контрреволюционной группы по обработке евреев на выезд в Палестину и противодействию советским законам». 20 декабря 1937 – приговорен к восьми годам ИТЛ. Отправлен в Бамлаг на ст. Уссурийск. После освобождения из лагеря выслан в Казахстан. Проживал в Ташкенте. 23 января 1960 - реабилитирован. В 1971 – скончался в Ташкенте.

ПЕРЛОВ Шолом. Родился в 1851 году. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Раввин. В 1890 – раввин в пос. Брагин Гомельской области. В 1930-х – арестован и отправлен в ссылку в Сибирь. Дальнейшая судьба не известна.

ПИНСКИЙ Гирш. Родился в местечке Озаричи Бобруйского уезда Минской губ. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Шойхет и моэль в Озаричах. В семье было восемь сыновей, из них семеро учились в иешиве в Любавичах. В 1930 - арестован по обвинению в том, что «сделал обрезание ребенку, который через месяц умер … от воспаления легких». Родители ребенка, подстрекаемые членами евсекции, подали в суд. На суде оказалось, что и судья, и следователь, и прокурор, - все были при рождении обрезаны подсудимым, и он им напомнил об этом на суде. Приговорен к трем годам ссылки. После освобождения из ссылки вернулся в Озаричи. В 1936 – вновь арестован и выслан как «социально-опасный элемент».

ПИНСКИЙ Нохум-Гилель Сролевич. Родился в 1889 в Мозыре (Белоруссия), в семье шойхета. Получил традиционное еврейское воспитание. Учился в иешивах. С 1920-х – проживал в пос. Малаховка под Москвой, работал обойщиком мягкой мебели в артели «Ремонт мебели» в Москве. Тайно исполнял обязанности меламеда, давая частные уроки детям хасидов. С 1935 – проживал в Егорьевске Московской области, работал в артели «Мебельщик». Меламед в подпольной иешиве. 27 августа 1938 – арестован как «Участник нелегальной хасидской организации, ведущий активную фашистскую агитацию». Заключен в Таганскую тюрьму. Из «Обвинительного заключения» от 22 февраля 1939 г.: «Руководитель контрреволюционной организации еврейских радикалов-хасидов; устраивал нелегальные сборища; распространял контрреволюционную клевету на руководителей ВКП(б) и советского правительства; вел антисоветскую агитацию пораженческого характера; занимался вербовкой новых участников в контрреволюционную организацию». 5 сентября 1939 – в присутствии прокурора отказался от всех показаний, данных на допросах и очных ставках. 21 сентября 1939 – освобожден из-под стражи, дело было прекращено. В 1943 - скончался.

ПУПКО Элиэзер. Родился в 1882. С 1911 – служил раввином в Витебской губернии. В начале 1920-х – арестован и осужден за содержание подпольной миквы и за призыв не покупать мясо у мясников, не торгующих кошерным мясом. После освобождения вернулся в Витебскую область, позднее – переехал в Московскую область, где в 1961 – скончался.

СЛАВИН Авром-Левик. Родился в 1891 в Рогачеве Могилевской губ. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. Учился в иешиве «Томхей тмимим» в Любавичах. С 1911 – раввин в Бобруйске. В 1917 – направлен Ребе Йосефом-Ицхаком Шнеерсоном в Грузию. Служил раввином в Кулашах, с 1925 – раввин ашкеназийской общины в Кутаиси. В 1939 – арестован и осужден. Дальнейшая судьба неизвестна.

ФУТЕРАС Менахем-Мендл. Родился в 1907 в мест. Плещеницы Борисовского уезда Минской губ. в семье кустаря. С 1925 по 1929 – учился в подпольных иешивах «Томхей тмимим» в Харькове, Невеле и Витебске. Раввин. С 1930 по 1935 - духовный руководитель любавичских иешив в Днепропетровске и Одессе. В 1935 – выехал в Егорьевск под Москвой, работал в артели «Мебельщик», позднее стал работать на дому от артели «Мострикотаж». Тайно исполнял обязанности раввина. В 1941 – эвакуирован в Самарканд и с целью уклонения от службы а Советской Армии подделал в паспорте год своего рождения с 1907 на 1889. В сентябре 1946 – с семьей выехал во Львов, где проживал не нелегальном положении. В ноябре 1946 – по фиктивным документам отправил за границу свою семью. Вошел в состав подпольного комитета, ведал финансовыми делами. 24 января 1947 – выехал в Перемышль с фальшивым паспортом, но на пограничной станции Медыка был арестован, как «активный участник антисоветской организации хасидов». Из «Обвинительного заключения»: «Намеревался изменить Родине». 23 августа 1947 – приговорен к 10 годам ИТЛ. В 1964 – выехал из СССР в Великобританию. До 1972 – один из руководителей хасидской общины. С 1972 – выехал в Израиль. Главный духовный наставник любавичских иешив Израиля. В 1995 – скончался в Лондоне.

ЦЕЙТЛИН Арон Лейбович. Родился в мест. Журавичи Могилевской губ. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание и среднее образование. Раввин. В 1917 – член сионистской националистической партии в Гомеле. В 1923 – в Палестину выехали его мать и братья. С 1926 как раввин лишен избирательных прав. В 1935 – купил в дер. Ямская Слобода Можайского района Московской области дом, где организовал нелегальную синагогу. Кустарь-надомник. В это время в семье были два сына - 16-ти и 19-ти лет, которые обучались в нелегальном хедере и иешиве. В 1936 – подал заявление на выезд вместе с семьей в Палестину. В визе было отказано. 20 сентября 1937 – арестован по обвинению «в обучении у себя на квартире детей местных евреев религиозным законам и духовному богослужению». Из «Обвинительного заключения»: «Организатор сионистской контрреволюционной группы по обработке евреев на выезд в Палестину и противодействию советским законам». 20 декабря 1937 – приговорен к восьми годам ИТЛ. Отправлен в Бамлаг. Дальнейшая судьба неизвестна. 23 января 1960 – реабилитирован.

ШЕПТОВИЦКИЙ Эммануил Яковлевич. Родился в 1869. Получил традиционное еврейское религиозное воспитание. До революции был совладельцем-акционером табачной фабрики в Гродно. С 1920-х – проживал в Москве. С 1929 – после ухода на пенсию стал председателем правления еврейской религиозной общины в синагоге в Спасо-Глинищевском переулке. 22 августа 1937 – арестован в Москве по обвинению в «контрреволюционной деятельности». Из обвинительного заключения от 10 декабря: «Враждебно настроен к советской власти и ВКП(б), вел до ареста контрреволюционную агитацию». 16 декабря 1937 – приговорен к 10 годам ИТЛ. Дальнейшая судьба неизвестна.


          Примечания:

1. Маккаби Н. Проблеск во мраке. Иерусалим, 1991, с. 25
2. Тайны национальной политики ЦК РКП. 4-е совещание с ответственными работниками национальных республик и областей в Москве 9-12 мая 1923 г. Стенографический отчет. М., 1992. с.210.; Лыч Л., Навіцкі У. Гісторыя культуры Беларусі. Мн., 1996, с. 219.
3. Корен.У. Правовое положение советского еврейства // Евреи в Советском Союзе. 1917- 1967. Иерусалим, 1975, с. 38.
4. Зборнік чынных законаў БССР за 1921- 1924 гг. Мн. 1927, сс. 6, 16.
5. “Рассвет”, № 8 от 4 июня 1922, с. 16.
6. “Рассвет”, № 6 от 21 мая 1922, с. 18.
7. НАРБ. ф.4, оп. 7, д.101, лл.29-31.
8. НАРБ, ф.4, оп.7, д. 237, лл.28-29.
9.Фишман Д. Религиозные лидеры советского еврейства (1917-1934) // Исторические судьбы евреев в России и СССР: начало диалога. М., 1922, с. 194-195..
10. Розенфельд Б. Барацьба з хедерамі і русіфікацыйнымі настроямі ў яурэйскай школе на Барысаўшчыне // Асьвета. 1927, №3, с.126.
11. НАРБ, ф.42, оп.21. д. 1099, л. 9-10.
12. Да Х11 з'езду КП (б)Б. Матэрыялы да справаздачы Центральнаму Камітэту КП(б)Б. Мн.,1930, с. 83.
13. Скир А. Еврейская духовная культура в Беларуси. Мн., 1995, с.63.
14. Белов А. Рыцари иврита в бывшем Советском Союзе. Иерусалим, 1998, с.27.
15. Ему самому не удалось увидеть страну, о которой он мечтал всю жизнь, но его трое сыновей, сумевшие в начале 20-х годов уехать из Минска в Палестину, стали там известными учеными и носили фамилию “Эвен-Шошан”- так себя называл их отец. Авраам Эвен-Шошан – лингвист, составитель “Нового словаря языка иврит”, в 1968 г.ему была присуждена Государственная премия Израиля. Цви Эвен-Шошан общественный деятель, историк. Шломо Эвен-Шошан – историк, публицист, переводчик, издатель.
16. Цит. по: Герасімава И. Бацька і сын // Памяць. Бабруйск. Мн., 1995, с.155.
17. Осенью 1941 г. 76- летний раввин Шмуэль Александров был расстрелян вместе с тысячами бобруйских евреев в д. Каменка, в 5 км от города. В 1978 г. в Израиле был издан 3-х томный сборник его произведений.
18. Цит. по: Фішман Д. Лёс іудаізму ў Савецкай Беларусі (1920- 1930). // Беларусіка 4. Мн., 1995, с.116. (пер. с бел. И.Г.)
19. Зайчик Р. Смиха от великого человека (Рассказ о моем дедушке и отце). // Вестник еврейского университета в Москве. 1993, № 4, с.193.
20. Евреи в БССР. БАН, еврейский сектор. Мн.. 1929. (идиш, по статистическим материалам книги).
21. Цит. по: Фрайтаг Г. Москва как новый Бердичев - местечко в метрополии? Переселение в Москву в 1920-е годы. // Тирош. Труды по иудаике. Вып. IV. М., 2000, с.317.
22. НАРБ, ф. 546, оп.2, д. 1, л.119.
23. Там же, л.118.
24. Там же, ф. 6, оп.1, д.211,лл.266-266 об.
25. Там же, ф.546, оп.2, д.1, л. 114.
26. Во время Второй мировой войны фашисты вывезли из Минска крупнейшее в СССР собрание еврейских книг (ок. 50000 томов), принадлежащих Государственной библиотеке им. Ленина (бывшей Университетской). // Преступления немецко- фашистских оккупантов в Белоруссии.1941- 1944. Мн., 1965, сс.194- 195.
27. Зайчик Р. Смиха от великого человека. С. 194
28. При составлении мартиролога использованы материалы из российской еврейской энциклопедии (тт.1 -3 М., 1994 - 1997) и архивов Беларуси и России.

 
 
Яндекс.Метрика