Экономическая эксплуатация еврейского населения на оккупированной территории Восточной Белоруссии

 

Использование еврейской рабочей силы на территории Восточной Беларуси служило, как правило, двум задачам. Первую оккупационные власти осуществляли с целью изнурения евреев трудом. Людей принуждали к тяжелой, изматывающей физической работе для подавления воли к сопротивлению и истощения сил у потенциальных жертв. В данном случае нацисты стремились к последнему пункту программы уничтожения – истреблению еврейского населения. Вторая задача делилась на две разновидности. Одна заключалась в использовании практически дарового еврейского труда с целью реконструкции экономики в захваченных населенных пунктах, а другая в выполнении заказов вермахта. Отметим, что вторая задача исходила из того, что оккупационные власти испытывали недостаток в квалифицированных специалистах.

В первые месяцы оккупации еврейский труд использовался на работах по разбору разрушенных после авиационных бомбардировок и артиллерийских обстрелов зданий, и выносу из них трупов, а в дальнейшем – на более трудоемких работах, если речь не шла о высококвалифицированных работниках, которых оккупанты стремились использовать по специальности.

Процесс предоставления еврейской рабочей силы на рассматриваемой территории выглядел следующим образом. После получения юденратами распоряжения от оккупационных властей, происходило распределение рабочих.

В крупных гетто, на территории, входившей в состав рейхскомиссариата «Остланд», отправкой людей на работу ведали специальные отделы еврейских советов, получившие название - биржа труда. Они передавали заказчику требуемое количество евреев, сообщая об этом в администрацию гетто. Затем работодатели переводили деньги на счета городских и районных комиссариатов за еврейский труд.

Оплата еврейской рабочей силы производилась на основании распоряжений руководителя рейхскомиссариата «Остланд» Генриха Лозе. «Оплата труда не должна соответствовать выработке, но лишь поддерживать существование работника и нетрудоспособных членов его семьи, с учетом и других средств, имеющихся в его распоряжении» [1].

Согласно инструкций Лозе, оккупационные власти обязывались контролировать предприятия, на которых трудились еврейские рабочие. Речь шла о недопустимости обогащения работодателей вследствие того что, труд еврейских специалистов мало оплачивался. Тем более, что еврейская рабочая сила воспринималась нацистами как захваченное в результате успешных военных действий вермахта движимое имущество.

В средних и малых гетто распределение на работу происходило через председателя еврейского совета, старосту, а также членов юденратов.

Оккупационными властями вводилась «принудительная трудовая повинность для евреев», исходя из которой, определялись возрастные рамки использования рабочей силы. На территории, входившей в состав рейхскомиссариата «Остланд», нацисты обязывали заниматься изнуряющим трудом еврейское население мужского пола в возрасте от 14 до 60 лет, и женского от 16 до 50 лет [2].

В зоне оккупации группы армий «Центр» названные возрастные рамки нацисты расширили, заставляя работать детей обоего пола, начиная с 10 лет [3].

Еврейское население привлекалось к трудовой повинности практически сразу же после оккупации населенного пункта. Регистрация населения, проводившаяся уже в первые недели существования оккупационного режима, позволяла нацистам выделить из общей массы трудоспособную часть, а из их числа квалифицированных специалистов.

Часто в труде, выполнявшемся евреями, отсутствовал смысл, а люди всячески притеснялись. Обычно цель подобных действий заключалась в стремлении подавить человеческое достоинство потенциальных жертв и желании вызвать у них чувство страха.

Нацисты, пользуясь царившим беззаконием, вне зависимости от зоны оккупации, глумились над людьми, избивая работавших евреев и издеваясь над ними. Способы осуществления подобных действий различались, но суть сводилась к одному – унизить и оскорбить евреев с целью деморализации людей. Этому служило, например, принуждение нацистами в Мозыре старых евреев носить воду из реки Припять на гору до изнеможения. Обессиленных людей после этого расстреливали на месте. Причем тела убитых не убирались по приказу оккупантов 3 дня [4].

Подобный характер носила работа в Городке, где евреев принуждали к уборке, заключавшейся в вырывании травы, росшей на улицах, а также в местечке Ушачи, в котором узники гетто впрягались в оглобли вместо лошади и таскали бочки с водой в комендатуру и для кавалерийской войсковой части [5].

Бесцельную и откровенно издевательскую работу выполняли в Лепеле и

Рогачеве узники гетто, которых принуждали чистить отхожие места руками [6].

В зоне оккупации, где властные полномочия принадлежали гражданской администрации, еврейская рабочая сила применялась активнее и в более полном объеме. Особенно это характерно для генерального округа «Белоруссия», входившего в состав рейхскомиссариата «Остланд». Для сравнения приведем ситуацию с использованием еврейского труда в двух гетто: Витебска и Слуцка. В Витебске( тыл группы армий «Центр») в качестве рабочих использовались только мужчины и привлекались они к тяжелому физическому труду, причем работа сопровождалась издевательствами и избиениями [7].

В Слуцке дело обстояло иначе. Во-первых, к труду привлекались узники «Городского» рабочего гетто обоего пола. Во-вторых, в связи с ориентацией местной администрации на нужды вермахта предпочтение отдавалось квалифицированному труду [8].

В трех зонах оккупации Восточной Беларуси использовался неквалифицированный труд. На землях, вошедших в состав имперских комиссариатов «Остланд» и «Украина» немалое число рабочих и ремесленников трудились по специальности. Отметим, тем не менее, что еврейскую рабочую силу, особенно в Полесье (Брагин, Петриков, Хойники), использовали для заготовки древесины на лесоповале. Однако, на территории, относившейся к рейхскомиссариату «Украина», еврейский труд эксплуатировался также на общественных предприятиях и у частных хозяев. В Лельчицах, например, еврейских рабочих использовали на лесопильне, кирпичном заводе, обувной, кожевенной и столярной мастерских [9].

На землях, относившихся к тылу группы армий «Центр», евреев принуждали, главным образом, к тяжелым физическим работам, выделяя из общей массы узников лишь небольшую часть специалистов. Люди трудились по 10-14 часов.

Физический труд, к которому принуждали еврейское население Восточной Беларуси, находил применение в различных формах. Евреи выполняли следующие строительные работы: разборку завалов, восстановление разрушенных зданий, ремонт дорог и мостов, возведение бетонных дотов. Кроме того, узников гетто, вне зависимости от зоны оккупации, обязывали строить транспортные магистрали. Так трудоспособная часть евреев из местечек Мышинки и Птичь прокладывала гать через болото. В результате были соединены станция Птичь и город Петриков, а узников, после завершения работы, расстреляли.

Одной из форм использования еврейской рабочей силы являлся изнурительный труд на железной дороге: разгрузочно-погрузочным работам, расчистке от снега железнодорожного полотна, мытью вагонов. Кроме того, обитателей гетто привлекали к чистке машин, военной техники, уборке улиц и подсобных помещений. В гетто местечка Славное Толочинского района, детей заставляли собирать в лесу еловые и сосновые шишки, отправлявшиеся затем в качестве семян в Германию [10].

Существовала и нацистская версия саперных работ, когда евреи вручную переносили невзорвавшиеся авиабомбы. В Бобруйском гетто пошли еще дальше – узников впрягали в бороны, заставляя тащить их по минному полю. Многие гибли, подрываясь на минах. На тех, кто пытался спрятаться, избегая смертельно-опасного труда, натравливали собак [11].

Мужчин нацисты стали принуждать к физическому труду несколько раньше, чем женщин.

На землях, входивших в состав тыла группы армий «Центр», самое крупное гетто существовало в Бобруйске. Здесь использовали евреев не только в качестве неквалифицированной рабочей силы. Необходимость применения труда евреев-специалистов проанализируем, исследуя данные о работниках бывшей артели «Смолоскип». Общая численность трудившихся на предприятии составляла 15 человек. Пятеро из их числа не являлись рабочими (руководство завода, сторож и уборщица). Среди 10 работников, участвовавших в производственном процессе, насчитывалось 3 бондаря. Наконец в составе оставшихся 7 рабочих, выпускавших химикаты - основную продукцию предприятия, 5 были евреями: Ратнер Л.Ш., Кавалерчик А.В., Грайфер В.И., Литвин З.Я., Левин Р.Н. [12]. Следовательно, недостаток специалистов среди местного населения оккупанты вынужденно восполняли евреями.

* * *

Исходя из выявленных документов, попытаемся частично восстановить процесс применения труда евреев, отнесенных к категории «специалисты» в Бобруйске. Узники гетто трудились на следующих предприятиях: городской промкомбинат, Титовская салотопка, комбинат райсобеза мастерская по производству гробов, разместившаяся в помещении бывшей фабрики «Красный мебельщик» (несколько столяров). Следует отметить, что во всех приведенных случаях, согласно документам, оговаривается временный характер использования труда евреев.

Установлено также, что в августе 1941 года в парикмахерской на улице Шмидта работали только евреи [13].13 Кроме того, распоряжением городского управления Бобруйска от 8 сентября 1941 года больничную аптеку поручалось восстановить фармацевтам: Гинзбург Р.О., Голодец Ю.А., Ляховская Л.А., Розовский Н.Б. во главе с Кричевской Х. М. [14].

Иллюстрацию применения еврейской рабочей силы в Бобруйске позволит продолжить список 159 специалистов, поданный 31 октября 1941 года в штаб коллаборационистской структуры, носившей названием охрана города, председателем юденрата Розенбергом [15]. Отметим, что названная цифра несопоставима с общим числом узников гетто, а, следовательно, весьма мала. Более интересным представляется анализ профессионального состава обитателей бобруйского гетто, отнесенных к категории «специалисты».

Лидирует в этом перечне группа представляющая швейное производство - 43 портных, 3 швеи и 1 закройщика, то есть всего 47. Следующая по численности группа включает рабочих, занимавшихся металлообработкой – 26 человек. Среди них 1 электрик, 1 красильщица по металлу, 2 жестянщика, 7 кузнецов, остальные 12 слесари. Сюда же включим 1 паяльщика, 1 осадчицу и 1 вальщика. Следом за ними рабочие, занимавшиеся обработкой кож -21 человек. В их числе 16 сапожников, 3 заготовщика,1 кожевенник и 1 шорник. Далее деревообработка – 18 специалистов, из которых 1 токарь по дереву, 1 ленточник, 1 клеевар, 4 обойщика и 11 столяров. К строителям относятся 14 человек. Из них 2 штукатура, 3 кровельщика, 4 маляра, 4 стекольщика и 6 плотников.

Служащих также 14, среди которых 5 врачей, 5 фармацевтов, 2 бухгалтера, 1 стоматолог и 1 фельдшер. Сферу обслуживания населения представляют 12 человек (1 фотограф,1 парикмахер, 1 мясник, 1 водопроводчик и 8 пекарей). К специалистам-химикам отнесено 6 узников. В их числе 2 мыловара, 2 занимавшихся выработкой лаков и чернил, 1 смолокур и 1 химик пищевой промышленности. Кроме того, 1 изготовитель штампов для печатей.

Подавляющее большинство названных выше специалистов-узников Бобруйского гетто, представлены рабочими и ремесленными специальностями, а служащих всего 14 или 8,9 % от приведенного количества, причем большинство из них медицинские и аптечные работники.

Трудовой день для узников в ряде мест изоляции на территории Восточной Беларуси начинался с того, что рабочие колонны выводили в сопровождении конвоиров за пределы гетто на работу. Возможность работать, а следовательно выходить из гетто, позволяла узникам бороться за жизнь. В данном случае речь идет о еде, без употребления которой евреи обрекались на голодную смерть. Выходившие регулярно за территорию гетто рабочие могли менять вещи на продукты, поддерживая при этом связь с окружающим миром.

Оккупационные власти, в первую очередь, приступали к организации ремесленных мастерских и предприятий сферы обслуживания. Следующим шагом становилось заполнение организованных производств рабочей силой. Обычно, в случае отсутствия или недостатка квалифицированных рабочих в среде местного населения нацисты применяли труд специалистов-евреев. Как следствие, перед казнью или во время ее проведения, людей подпадавших под определение «специалисты» отбирали нередко вместе с семьями и сгоняли в изолированное место, где продолжало функционировать нечто вроде «ремесленного» гетто. Оно существовало, как правило, начиная от срока равного неделе до нескольких месяцев.

Ошибочно мнение, приводимое в ряде публикаций, о том, что в Минске евреи работали на предприятиях, обслуживавших потребности вермахта до весны-лета 1943 года. Так утверждает, например российский ученый Илья Альтман [16]. Однако, более верным является следующий факт. После уничтожения минского гетто часть квалифицированных рабочих-евреев трудилась на 2-х «заводских» гетто до июня 1944 года включительно. Речь идет о заводе имени Молотова и кожгалантерейной фабрике имени Куйбышева. Причина подобного интенсивного и продолжительного применения еврейской рабочей силы упоминалась выше и связана в первую очередь с отсутствием таких специалистов среди местного населения.

Согласно инструкции от 30 ноября 1942 года «Об использовании евреев в военной экономике Германии» предполагалось размещать промышленные предприятия на территории гетто [17]. Нацисты, таким образом, решали следующие задачи: экономия времени, необходимого для доставки евреев на работу; увеличение продолжительности рабочего дня на два часа и более; упрощение процесса контроля труда узников. Однако создание в Минске филиалов предприятий в гетто не представлялось возможным. Оккупационные власти учитывали, что немалое число промышленных предприятий находились далеко от центра города, поэтому разрешалось расселять на своей территории еврейских рабочих, организуя небольшие «заводские» гетто.

Экономическая эксплуатация обитателей гетто, как правило, соотносилась с политикой оккупационных властей по использованию еврейского труда, уровнем развития промышленности в данном населенном пункте, числом квалифицированных рабочих в среде местного населения, наличием в гетто производственного потенциала, а также степенью его актуальности для нужд вермахта.

В генеральном округе «Белоруссия» сохранение жизни немалого количества людей, а по сути некоторых гетто, отчасти зависело от полезности труда еврейских специалистов для военной промышленности Германии. Нельзя отрицать также, что решающую роль в судьбе гетто играло отношение местной администрации. Сравним, например продолжительность существования двух больших гетто, с примерно одинаковой численностью узников, в составе генерального округа «Белоруссия» - Борисовского и Слуцкого. Если первое погибло 20 октября 1941 года, то второе, в связи с заинтересованностью гебитскомиссара Карля в еврейской рабочей силе, существовало до февраля 1943 года.

Кроме того, в сохранении жизни узников гетто сказывалось и желание частных предпринимателей, увидевших свою выгоду в использовании дарового еврейского труда. Функционирование разнообразных производств, мастерских, а нередко и просто нужда в конкретном специалисте являлись немаловажным фактором выживания в условиях постоянной угрозы уничтожения.

Поражение в битве под Москвой опровергло надежды руководства Третьего Рейха на молниеносную победу в войне против Советского Союза. Свершившийся факт стал следствием того, что оккупационные власти пересмотрели свое отношение к экономическим ресурсам и производственному потенциалу мест изоляции евреев. В отношении «окончательного решения еврейского вопроса» в начальный период оккупации Восточной Беларуси идеологические воззрения руководства нацистской Германии преобладали над экономической заинтересованностью. Об этом свидетельствует письмо начальника политического отдела министерства «оккупированных восточных территорий» Бройтигама руководителю рейхскомиссариата «Остланд» Лозе от 18 декабря 1941 года, где говорится, что «экономические интересы» не должны преобладать «при решении еврейского вопроса» [18].

В дальнейшем нужда в рабочей силе привела к рекомендациям противоположного характера. В частности в инструкции отдела финансов рейхскомиссариата «Остланд» генеральным комиссарам Латвии, Литвы и Белоруссии об управлении гетто от 27 августа 1942 года указывается: « …К вопросам администрации относятся вопросы по созданию и содержанию гетто, а также по сохранению рабочей силы евреев (питание, одежда, ремонт построек гетто)» [19].

В самом крупном гетто на территории Восточной Беларуси – Минском еврейский комитет предпринимал попытки доказать оккупационным властям необходимость применения еврейского труда, указывая на большое количество появившихся в городе ремонтных предприятий, а также складов горючего, продовольствия и вооружений. К тому же Минск являлся железнодорожным узлом, имевшим стратегическое значение. Эта отрасль экономики, как впрочем и остальные, испытывала недостаток в рабочей силе. Очевидно поэтому, подневольный труд узников в Минске выражался в направлении в составе рабочих колонн на производственные предприятия. Сфера применения еврейской рабочей силы была весьма обширной - от промышленных предприятий до различных организаций. Труд евреев использовался даже в Минской районной управе и резиденции руководителя генерального округа «Белоруссия».

Количество работавших на различных предприятиях в Минске евреев в марте 1942 года равнялось цифре 20 000 человек, а основная их часть трудилась на производствах, выполнявших заказы вермахта [20]. Через год в апреле 1943 года доля еврейских рабочих оставалась еще немалой, составляя более 18 % от общего числа трудоспособного населения города.

Обычно для руководства всех без исключения гетто на территории Восточной Беларуси открытие любого возможного производства имело немаловажное значение, потому как это давало дополнительный шанс выжить еще какой-то части узников. Оккупационные власти создавали в гетто или вне его территории швейные, сапожные, столярные, слесарные и прочие мастерские, обязанные работать на военную экономику Германии, а также выполнять заказы немецких учреждений или частных предпринимателей. Стимулируя производительность узников гетто, оккупанты пытались сформировать у евреев ощущение того, что выполняемая работа дает им некую личную безопасность, потому как труд их необходим немецкой военной экономике.

Подчеркнем несопоставимое с остальными населенными пунктами Восточной Беларуси положение в Минске. Здесь в августе 1941 года в 13 минских больницах и амбулаториях для гражданского населения в числе 186 врачей трудились 74 еврея, что составляло 39,8 % от общего количества. Отметим, что врачи-евреи работали вопреки распоряжению о запрете обслуживать нееврейское население.

Об использовании евреев в сфере здравоохранения можно также судить, проанализировав национальный состав медицинского, административно – хозяйственного и технического персонала 1-й городской больницы Минска, где из числа 107 сотрудников 51 человек или 47,6 % были евреями. Таким образом, в первые месяцы оккупации нацисты не могли обойтись без высококвалифицированных специалистов-евреев. Кроме того, медицинское обслуживание Минского гетто обеспечивали 2 созданные специально для этого больницы, штат которых в августе 1941 года составлял от 60 до 70 человек в каждой.

Одной из радикальных форм экономической эксплуатации еврейского населения Восточной Беларуси являлись трудовые лагеря. Рабочими или трудовыми лагерями оккупанты называли места временного содержания евреев при проведении длительных принудительных работ внутри или вне того или иного населенного пункта. Применимо и еще одно определение. Лагерь принудительного труда – это место заключения евреев для их использования на тяжелых физических работах или по специальности, созданное за территорией гетто, где условия принудительного содержания предусматривали обязательное перемещение туда трудоспособных узников и постоянный контроль полиции безопасности и СС.

В отличие от гетто, мужчины и женщины содержались здесь, как правило, раздельно. Их размещали в специальных помещениях (чаще всего - барачного типа), которые охранялись местной полицией. В лагерях нацисты не нуждались в деятельности еврейских советов, частично заменяя их назначенными из среды узников бригадирами. Люди, находившиеся в подобных местах изоляции не получали оплаты за труд, а также были лишены медицинского обслуживания. Исключалось также поддержание контактов с родственниками узников. Фактически рабочие лагеря являлись одной из разновидностей концентрационных лагерей.

Юденраты получали распоряжение оккупационных властей о поставке в трудовые лагеря молодых и здоровых мужчин и женщин. В таких лагерях по причине большой смертности узников от непосильного труда и ужасных условий содержания потребность в рабочей силе не уменьшалась, а постоянно оставалась большой. Из-за этого нацисты во многих местах изоляции проводили облавы, в ходе которых арестовывались и направлялись в трудовые лагеря даже квалифицированные специалисты, занятые на производстве. Режим и условия существования узников рабочих лагерей вполне сопоставимы с условиями и режимом концлагерей или лагерей военнопленных.

Людей в трудовые лагеря отправляли без вещей, инструментов и продуктов питания. Здесь не соблюдались элементарные правила гигиены. Приведем пример одного из трудовых лагерей.

Вначале своего существования лагерь принудительного труда на территории завода имени Димитрова (Строммашина) в Могилеве, вероятно, заполнялся только евреями и представлял собой вариант трудового гетто, закрытого типа, потому как охранялся, и выход из него воспрещался [21]. Около тысячи евреев загнали сюда в конце сентября 1941 года. Число узников лагеря составляли сапожники, шорники, слесари, кузнецы, столяры, портные, жестянщики, кожевники, стекольщики и маляры. направленные сюда из городского гетто. Труд евреев-узников лагеря применялся на тяжелых физических работах, как связанных с их специальностью, так и не имевших отношения к ней. К примеру, еврейских рабочих использовали при захоронении умерщвленных газом осенью 1941 года 1200 больных из Могилевской межобластной психолечебницы [22].

Евреи-специалисты работали в лагере в созданных мастерских: сапожной, портняжной, слесарной, мыловаренной, а также в кузнице и бригаде «Циммерляйтер» [23].

Обитателей лагеря принудительного труда кормили плохо. Утром выдавали 150-200 граммов хлеба(эрзац), а вечером суп, куда, обычно, добавляли части дохлой лошади, убитых собаку или кошку. Каждое воскресенье немцы проводили чистку, отбирая, в так называемую, «гимель-команду», что фактически означало лишь одно – смерть. Недостаток питания и репрессивные меры в лагере приводили к тому, что ежедневно умирало 15-20 узников [24].

Известен случай эпидемии тифа, явившийся следствием скученности и отсутствия санитарных условий. Трупы умерших зарывали в двух ямах, там же где и расстреливали. В дальнейшем в лагере находились уже не только евреи. Количественное соотношение неевреев и евреев не установлено.

Отметим, что евреи-узники рабочих лагерей обретали некоторый дополнительный шанс на спасение. Однако этот шанс постоянно зависел от того, в каком состоянии

здоровье и квалификация узников, а также от взаимоотношений с руководством лагеря, удаленности Красной Армии и партизан. При удачном стечении перечисленных обстоятельств, заключенный становился необходим в трудовом процессе, и получал дополнительную возможность дожить до освобождения. Рабочая сущность узников гетто в данном случае преобладала над национальным фактором.

Следует отметить, что практически повсеместно распространенные места изоляции, классифицируемые как гетто, были разновидностью концентрационного лагеря. Оккупационные власти не испытывали нужды перемещать еще куда – либо евреев, поэтому наверно трудовых лагерей, где размещали часть узников гетто, было немного.

Отметим также, что на территории тыла группы армий «Центр» оккупационные власти, после уничтожения еврейского населения, вынуждены были преодолевать проблему отсутствия квалифицированных специалистов. С этой целью доставлялись евреи из Западной Беларуси. В Белыничи были привезены 224(место отправки не установлено), а в Могилев в лагерь принудительного труда 400(из Слонима) евреев.

Кроме того, присылались евреи из Западной и Восточной Европы. Вначале в мае, а затем июле 1942 года доставлены в лагерь смерти вблизи деревни Киселевичи Бобруйского района примерно 3 000 узников Варшавского гетто, использовавшихся на тяжелых физических работах [25]. С февраля по май 1943 года в Осинторфе (ныне Дубровенский район) на торфяных разработках трудились примерно 550, а в сентябре того же года 300 евреев из Венгрии [26].

Аналогичная картина наблюдалась и на землях, входивших в состав рейхскомиссариата «Остланд». В трудовой лагерь «Белое Болото» вблизи Борисова осенью 1942 года доставили для работы в мастерских (швейной, сапожной и др.) специалистов с семьями из Западной Беларуси в количестве 400 человек [27].

Труд евреев, привезенных из Западной и Восточной Европы, широко использовался в Минске, где в так называемом «зондергетто» находилось большое число иностранных специалистов высокой квалификации.

Проводимая оккупационными властями политика геноцида заключалась в тотальном уничтожении еврейского населения Восточной Беларуси. Следовательно, использование еврейской рабочей силы для нацистов являлось вынужденной мерой. Однако при этом оккупанты не забывали пользоваться плодами еврейского, практически дарового труда.


          Примечания:

1. Временные директивы по обращению с евреями на территории рейхскомиссариата Остланд от 13 августа 1941 года. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944). Редактор Ицхак Арад. Яд Ва-Шем. Иерусалим.1992. С. 50.
2. Распоряжение полевой комендатуры Минского района о введении принудительной трудовой повинности для евреев. Государственный архив Минской области. ф.623, оп.2, д.1, л.185.
3. Свидетельство Погорелой В.Г. и Дымшица М.М.. Личный архив автора.
4. Вiннiца Г.Р. Нацыянальная палiтыка генацыду супраць яўрэйскага насельнiцтва Мазыра. Весцi БДПУ. №1. Мн. 2006. С.33.
5. Из рассказа А. и Р. Куксинских о судьбе евреев г. Городок Витебской области. Трагедия евреев Беларуси в 1941-1944 гг. под ред. Черноглазовой Р.А. Мн. 1997. С.122., Протокол опроса Пятницы В.С. от 10 апреля 1945 года. Материалы Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях, проведенных немецко-фашистскими захватчиками за время оккупации местечка Ушачи. Государственный архив Российской Федерации. ф.7021, оп.92, д.223,л.33.
6. Доклад об итогах ущерба, причиненного немецкими захватчиками и злодеяний, чинимых немцами в Гомельской области. Государственный архив Российской Федерации. ф.7021,оп. 85, д.413, л.15.
7. Показание о зверствах немецких оккупантов, причиненных на территории гор. Витебска в период его оккупации. Материалы ЧГК по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков над советскими гражданами и военнопленными в гор. Витебске. Государственный архив Российской Федерации. ф.7021, оп.84, д.3, л.125.
8. Вiннiца Г.Р. Халакост у Слуцкiм раене. Весцi БДПУ. №2. Мн. 2006. С.15.
9. Гехтман Вера. Долина исчезнувших общин. Хайфа. Пеледфус Хайфа Ltd.2004. С.150.
10. Свидетельство Погорелой В.Г. Личный архив автора.
11. Винница Г. Холокост в Бобруйске. Холокост. Материалы Двенадцатой Ежегодной междисциплинарной конференции по иудаике. Москва. Сэфер. 2005. С.45.
12. Городское управление Бобруйска. Списки рабочих и служащих предприятий, учреждений и организаций гор. Бобруйска. Дело начато 18 августа 1941 г. – окончено 25 октября 1941 г. Государственный архив Могилевской области. ф. 858, оп.1, д.79, л.29.
13. Городское управление Бобруйска. Административно – хозяйственная переписка городского управления с предприятиями, учреждениями и организациями. Дело начато 18 августа 1941 года – окончено 25 октября 1941 года. Государственный архив Могилевской области. ф. 858, оп.1, д.79, л.159.
14. Городское управление Бобруйска. Административно – хозяйственная переписка городского управления с предприятиями, учреждениями и организациями. Дело начато 13 июля 1941 г. - окончено 8 сентября 1941 г. Государственный архив Могилевской области. ф. 858, оп.1, д.62, л.7.
15. Список евреев - специалистов, представленный 31 октября 1941 года в штаб охраны г. Бобруйска председателем еврейской общины Розенбергом. Государственный архив Могилевской области. ф.858, оп.1, д.78, л.71-76.
16. Илья Альтман. Жертвы ненависти. Холокост в СССР (1939-1945 гг). М.2002. С.475.
17. Национальный архив Республики Беларусь. ф.4683, оп.1, д.837, л.148.
18. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-1944). Редактор Ицхак Арад. Яд Ва-Шем. Иерусалим.1992. С. 168.
19. Judenfrei! Свободно от евреев. История минского гетто в документах. Авт.-сост. Черноглазова Р.А. Мн. 1999. С.69.
20. Кнатько Г.Д. История Минского гетто.// Генацыд у другой сусветнай вайне. Мн. Выдавецкi цэнтр БДУ. 2003. С.53.
21. Геннадий Винница. Холокост в Могилевском районе. Лагер смерцi Трасцянец 1941-1944 гг.: памяцi ахвяр нацызма у Беларусi. Матэрыялы мiжнароднай навукова-практычнай канферэнцыi 10 лiстапада 2004 года. Мiнск. Мн. 2005. С.166.
22. Акт ЧГК от 8 октября 1944 года по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников по истреблению советских граждан на территории г. Могилева и его окрестностей. Государственный архив Российской Федерации. ф. 7021, оп. 88, д.43, л.125.
23. Из воспоминаний Цейтлина Н.А.// Гибель местечек Могилевщины. Составители: Шендерович И.М., Литин А.Л. Могилев. МГУ им.А.А.Кулешова.2005. С.26.
24. Свидетельство Соркина Н. Г. Видеокассета из архива музея «Бейт лохамей ха-геттаот» (Израиль).
25. Свидетельство Эммануэля Рейгенблюма и Шломо Ловинецкого.(перевод автора с иврита). Архив Мемориального института Яд Вашем (Иерусалим). Фонд 03, дело 3754, лист 2, 5.
26. Christian Gerlach. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts und Vernichtungspolitik in Weisrusland 1941 bis 1944. Hamburg. 1999. S.684.
27. Архив КГБ Республики Беларусь. Материалы дела № 17877 по обвинению Курилкина Ф.Ф., л.51.

 
 
Яндекс.Метрика