Польша и белорусский территориальный вопрос (1918-1926 гг.)

Сергенй ХОМИЧ (Минск)

Если не фактом существования, то, по крайней мере, датой своего образования Белорусская Советская Социалистическая Республика во многом обязана Польше. Мысль достаточно парадоксальная, ибо, как известно, именно Польша, обретя в 1917 г. независимость, первым делом высказала свои претензии на белорусские земли. Рассчитывая включить территорию Беларуси в состав новой Польши, ее руководство было абсолютно не заинтересовано в создании белорусского государства. Тем более государства, образованного на советской платформе и полностью зависимого от Москвы.

Однако история полна противоречий. Именно амбиции Польши, ее стремление продвинуться на восток и восстановиться в границах, существовавших до 1772 г., заставили большевистское руководство пойти на такой шаг, как создание БССР. Доказательством сказанного служит весь процесс образования Белорусской советской республики.

Как свидетельствуют материалы того времени, вопрос о создании БССР начал решаться буквально в последние дни 1918 года. До этого ни в ЦК РКП(б), ни среди административных структур Западной области, куда в то время входила территория Беларуси, возможность формирования Белорусской республики не обсуждалась даже гипотетически. Более того, руководство Областного Исполнительного Комитета Западной области и фронта все попытки коммунистов-белорусов поднять этот вопрос рассматривало как преступление против революции, желание отделить трудящихся Беларуси от революционной России. Поэтому политика областного руководства была направлена на сохранение и расширение Западной области, и Москва до конца декабря 1918 г. полностью поддерживала эти устремления.

23 декабря 1918г. произошло официальное юридическое оформление областного деления советского государства. Постановлением ВЦИК Западная область наравне с остальными областными объединениями получила официальный статус административной единицы РСФСР. На конец 1918 г. в ее состав входили Минская, Могилевская, Витебская, неоккупированная часть Виленской и Смоленская губернии. А в будущем, как сообщил на заседании Облисполкома области его руководитель А.Мясников, планировалось область расширить, включив в нее Гродненскую, Виленскую и Ковенскую губернии.

На фоне планов дальнейшего развития области новость, которую сообщил 25 декабря 1918 г. народный комиссар по делам национальностей И.Сталиным в телефонном разговоре с А.Мясниковым, стала полной неожиданностью для всего местного руководства: по решению ЦК РКП(б) Западная область ликвидировалась, а вместо нее создавалась Белорусская советская республика. Руководство области не скрывало своего негативного отношения к этой идее, однако, подчиняясь партийной дисциплине, было вынуждено приступить к проведению решения в жизнь.

Вполне естественен вопрос о причинах столь резкого изменения позиции Москвы относительно белорусской государственности. Ведь еще два дня назад белорусской республики не существовало даже в планах. Во всяком случае, областному руководству, которое было главной заинтересованной стороной в этом вопросе, и на которое ложилась вся организационная работа, ничего об этом известно не было. И вот буквально через двое суток после официального, юридического утверждения области в качестве административной единицы Советской России, большевистское руководство в Москве решает все переменить.

Советские историки такие метаморфозы объясняли просто: В.Ленин и его правительство целенаправленно проводили в жизнь право наций на самоопределение. Однако, почему именно в последние дни 1918 г. и в большой спешке понадобилось это право реализовывать в отношении белорусов? Этот вопрос советские историки себе не задавали, а, значит, и ответа на него не искали.

Между тем, архивные изыскания последнего времени и сохранившиеся заявления большевистских руководителей того времени показывают, что, принимая решение о провозглашении Белорусского государства, большевики, руководствовались отнюдь не внутриполитическими мотивами и не интересами белорусской нации. К созданию БССР их толкала внешнеполитическая ситуация и, главным образом, военная угроза, исходившая от Польши.

Оценивая ситуацию в целом, надо сказать, что вторая половина 1918 г. для большевиков изобиловала как всплесками оптимизма и воодушевления, так и глубокими разочарованиями и упадками духа. Насколько большие ожидания на успех мировой революции соратники Ленина связывали с ноябрьской революцией в Германии, настолько сильным было и разочарование после ее поражения. Более того, вместо мощного союзника в лице германского пролетариата в тылу капитализма большевики обнаружили, что стоят перед опасностью новой войны. Войны с сильной, хорошо вооруженной и агрессивно настроенной Польшей. Именно угроза войны с Польшей и стала главной причиной, по которой ЦК РКП(б) согласилось на образование БССР.

Сохранилось достаточно много высказываний большевистского руководства, доказывающих, что провозглашение Белорусской республики решало именно внешнеполитические задачи. Так, на одном из заседаний Центрального Бюро КП(б)Б в январе 1919 г. представитель ЦК РКП(б) А.Иоффе открыто изложил позицию высшего партийного органа. По его словам, ЦК КРП(б) возлагало на БССР функцию буфера, с помощью которого расчитывало «отгородиться от польского и петлюровского империализма» [1]. С той же целью — отделить Советскую Россию от капиталистических стран — были созданы еще в ноябре 1918 г. и прибалтийские советские республики: Эстонская, Латвийская и Литовская. Официальный печатный орган советской власти в Беларуси газета «Звезда» в номере от 5 февраля 1919 г. отмечала, что Беларусь должна остаться самостоятельной, потому что так она принесет больше пользы делу социалистической революции.

Провозглашение БССР было актом фиктивным, больше рассчитанным на внешний эффект, нежели предполагавшим реальную самостоятельность Белорусской республики. В то время лидеры новой республики, в отличие от советских историков более позднего времени, это прекрасно понимали и не стеснялись об этом открыто говорить. Так, один из руководителей БССР В.Кнорин в феврале 1919 г. принародно, перед делегатами объединительного съезда компартии Литвы и Беларуси признался, что «после того, как мы объявили Белорусскую республику и образовали КПБ, формально совершенно самостоятельные, мы на деле остались также зависимы от ЦК РКП(б) и подчинялись всем его решениям и указаниям» [2].

Вряд ли реальный статус новообразованной Белорусской республики мог ввести кого-либо в заблуждение. Во всяком случае, польское правительство появление БССР просто не заметило, проигнорировав предложения ее руководства разрешить все спорные вопросы за столом переговоров. Да и сами большевики не питали излишних иллюзий, относительно убедительности своей затеи. С каждым днем и даже часом они все больше укреплялись в уверенности, что войны избежать не получится. А потому было сделано все возможное, чтобы максимально снизить потери в случае неблагоприятного для Красной Армии развития событий. Прежде всего ЦК РКП(б) ограничил территорию, на которую могла претендовать Польша.

Как известно, 1-й съезд КП(б)Б, принявший постановление о необходимости провозглашения Белорусской республики, признал белорусскими следующие территории: Минскую, Смоленскую, Могилевскую, Витебскую и Гродненскую губернии, а также части Ковенской, Виленской и Черниговской губерний [3]. Однако в таких размерах Белорусская республика просуществовала очень недолго — всего около месяца. Уже 16 января 1919 г. ЦК РКП(б) принял решение урезать территорию республики, передав в состав РСФСР Витебскую, Могилевскую и Смоленскую губернии [4]. Одновременно правительства ЛССР и БССР получили указание провести объединение своих республик и образовать Литовско-Белорусскую советскую республику.

Проводя разграничение территории, Москва опять-таки преследовала конкретные внешнеполитические цели, пытаясь ограничить территориальные притязания Польши двумя губерниями — Минской и Гродненской. Ими, в случае необходимости и ради достижения мира с Польшей, ленинское руководство готово было пожертвовать. Находясь в стесненном военном и экономическом положении, большевики стремились любыми средствами избежать военного конфликта, а потому Польше фактически предлагалось решать все спорные территориальных вопросов самостоятельно, то есть в свою пользу. Член ЦК КПЛиБ А.Уншлихт на одном из заседаний Бюро отмечал, что «интересы международного пролетариата выше национальных вопросов и за мир с Антантой можно отдать Литву и Беларусь» [5]. Таким образом, партийное руководство рассматривало белорусские земли как возможную жертву на алтаре всемирной революции.

Избежать войны с Польшей, тем не менее, не удалось. Пилсудский надеялся, что военным путем он сможет получить больше, чем за столом переговоров. И поначалу эти надежды вполне оправдывались: уже в августе 1919 г. территория Литовско-Белорусской республики была полностью занята польскими войсками. ЛитБел продолжала существовать чисто формально.

Такая ситуация сохранялась до весны 1920 г., когда положение на Западном фронте начало меняться в пользу Красной Армии. Военные успехи поставили на повестку дня вопрос о повторном провозглашении Белорусской советской республики, что и произошло 31 июля 1920 г. Однако дальнейшая судьба белорусской республики и, в частности, ее границы никак не просматривались, поскольку напрямую зависели от результатов советско-польских мирных переговоров.

Судьба белорусских земель решалась на переговорах в Риге, но представители БССР в выработке условий и подписании договора участия не принимали. С самого начала польская делегация стала на позицию исключения Советской Беларуси из переговорного процесса [6]. Правительство Польши и Пилсудский не были удовлетворены результатами войны, поскольку считали, что только включение в состав Польского государства всех земель от Двины до Днепра может гарантировать ему безопасность от восточного соседа. Отсутствие подписи белорусской делегации под мирным договором давало польским лидерам надежду на пересмотр в будущем, при благоприятных политических обстоятельствах, условий договора и реализации своих аннексионистских планов.

Члены Белорусского Военно-революционного комитета А.Червяков и В.Клишевский, приехавшие в сентябре 1920 г. по телеграмме наркома иностранных дел РСФСР Г.Чичерина в Ригу, на заседания делегаций так и не попали. Польская сторона не признала их полномочия в качестве представителей белорусского народа, назвав «московскими чиновниками» [7]. На самоопределение Беларуси польское руководство соглашалось только при условии проведения плебисцита. Для свободного выявления воли белорусского народа оно предлагало вывести советские и польские войска за пределы белорусской этнографической территории (включая Витебскую, Могилевскую и Смоленскую губернии). «Вопрос поставлен ультимативно —или плебисцит во всей Беларуси или никаких разговоров про самоопределение народов — и раздел Беларуси» — писал в письме из Риги в Минск А.Червяков [8].

Пойти на такой шаг руководство компартии не могло, поскольку не доверяло ни своему оппоненту за столом переговоров, ни белорусскому народу. Более того, отсутствие подписи представителей Беларуси в мирном договоре вполне устраивало и ЦК РКП(б). Причем причины такого отношения были абсолютно идентичны с мотивами польской стороны. Беларусь целенаправленно, с прицелом на будущее, оставлялась в стороне от переговоров. Руководитель российской делегации на переговорах в Риге А.Иоффе в неофициальном разговоре с А.Червяковым в ответ на обеспокоенность последнего, что Беларусь будет разделена на части, так объяснил позицию Москвы: «Мир заключает Россия с Польшей, а не Беларусь, и у белорусского правительства руки будут развязаны» [9].

Таким образом, и Россия, и Польша рассматривали неопределенный с точки зрения международного права статус Беларуси на переговорах в качестве предлога для ревизии в будущем условий Рижского мирного договора. В документе специально покидались разночтения и неточности, которые каждая из сторон рассчитывала использовать в подходящий момент. 18 марта 1921г. РСФСР и Украина (без участия Беларуси) подписали с Польшей договор, в соответствии с которым белорусско-польская граница проходила всего в нескольких десятках километров на запад от Минска. В состав польского государства включались белорусские территории Виленской, Гродненской и Минской губерний, площадью 113.000 кв. км и с населением более 4 миллионов человек [10].

Руководство Советской России сознательно отдавало Польше исконно белорусские земли, жертвуя имя ради интересов всемирной революции. Народный комиссар иностранных дел РСФСР Г.Чичерин так объяснял в 1920 г. раздел белорусских земель: «... мы отдали чисто белорусские местности Польше. Это связано тем, что верховным принципом является самосохранение Советской республики как цитадели революции» [11]. В. Кнорин в своей статье в газете «Звезда» от 21 октября 1920 г. также отмечал, что мир «был необходим для победы революции, для всей великой Советской Российской Федерации. Для интересов всей великой всемирной революции мы готовы жертвовать местными маленькими интересами».

Правда, в ЦК КРП(б) были уверены, что такая ситуация продлится недолго. Оптимизм и вера в скорую победу пролетариата во всем мире в то время у большевиков были еще чрезвычайно сильны. Тот же Чичерин заявлял, что Рижский мир «принимается в полном ожидании, что когда польские рабочие освободят себя — этого ждать недолго, то они освободят крестьян Беларуси [12]. Более того, партийное руководство считало, что «чем больше белорусских крестьян будет в Польше, тем более сильными будут силы революции» [13].

Как показало время, оптимистические прогнозы большевиков не оправдались, и до сентября 1939 г. западная граница БССР сохранилась в том виде, как она была зафиксирована в Рижском договоре. Несмотря на стабильность белорусско-польской границы, соседство с капиталистической Польшей на протяжении всего межвоенного периода оказывало большое влияние на разрешение белорусского территориального вопроса и, в частности, на решение проблемы восточной границы Белорусской республики — границы с РСФСР.

После завершения гражданской войны территория БССР включала всего лишь неполных шесть уездов былой Минской губернии (Борисовский, Бобруйский, Игуменский, Мозырьский, части Минского и Слуцкого). Размеры республики составляли 52,4 тыс. кв км, на которых проживало чуть более полутора миллионов человек. Руководству БССР с первого дня было очевидно, что в таких условиях полноценное развитие белорусской нации невозможно. Тем не менее, потребовалось несколько лет кропотливой и настойчивой работы, чтобы убедить в этом центральные органы в Москве, преодолеть сопротивление губернских властей и вернуть белорусские земли в состав БССР. При этом следует отметить, что наряду с факторами экономическими, этнографическими, историческими, призванными доказать белорусский характер восточных земель, руководство БССР широко использовало внешнеполитический мотив, а именно, то, как расширение территории Белорусской республики повлияет на ход революционной борьбы и ситуацию в Польше.

Первая попытка поднять территориальный вопрос была предпринята Центральным Бюро КП(б)Б еще в начале ноября 1920 г. На этот момент уже был подписан договор о перемирии между Польшей и Советской Россией, а также определены прелиминарные условия мира. Руководство республики считало, что возвращение восточных губерний в состав БССР укрепит статус Белорусской республики на переговорах, поможет избежать раздела белорусских земель. Однако, как отмечалось выше, у Москвы было иное видение ситуации: за стол переговоров в Риге представителей Беларуси тоже ведь не допустили с молчаливого согласия российской делегации.

Еще одной причиной отрицательного для белорусской стороны разрешения вопроса стала непрочность состояния мира между Польшей и Россией. Несмотря на официально подписанные соглашения о прекращении военных действий, Пилсудский не терял надежды изменить ситуацию в свою пользу. Правда, теперь надежда возлагалась не на регулярную польскую армию, а на различные военные формирования, состоявшие из противников советской власти, которые в большом количестве находились в Польше. И руководство белорусской республики, и центральные власти в Москве не исключали, что «увеличенная в размерах, самостоятельная Беларусь увеличит аппетит у балаховичей и буржуазной Польши».

Как свидетельствуют архивные материалы, для таких опасений имелись реальные предпосылки. Даже во время переговоров в Риге польское правительство не прекращало помощи генералу Балаховичу в подготовке новой армии, главной задачей которой являлось установление в Беларуси пропольского режима. Позже, в 1921 г., в БССР с польской территории засылались партизанские отряды, представлявшие серьезную опасность для БССР. Только за зимний период, когда военная активность традиционно понижается, эти отряды совершили около 40 нападений, а на начало июня 1921 г. в отрядах, действовавших на территории Беларуси, насчитывалось до 3500 человек. Как отмечалось штабом войск Минского района, борьба с антисоветским движением не приносила заметных результатов. Только в конце 1921 г., с наступлением зимних холодов, количество отрядов снизилось до 14. Остальные отошли в Польшу. Общая же численность отрядов, расположившихся вдоль советско-польской границы, превышала 2600 человек [14].

Еще одной попыткой поставить вопрос о территории Белорусской республики на повестку дня стало обращение группы коммунистов-белорусов в ЦК РКП(б) в начале 1921 г. Сразу 32 члена КП(б)Б обратились в высший партийный орган с критикой проводимой в республике национальной политики и внесли ряд конкретных предложений по ее активизации. Одним из главных вопросов, затронутых в документе, был вопрос о восточной границе БССР. При этом особый интерес вызывают причины, по которым авторы доклада предлагали в срочном порядке разрешить территориальный вопрос. Прежде всего, инициаторы обращения в высший партийный орган постарались максимально тесно связать национальный вопрос с интересами мировой революции. Подчеркивая пограничный характер Белорусского государства, они предлагали создать «образцовую» советскую республику, которая могла бы стать примером и революционизирующим фактором для трудящихся Европы, и, в частности, для трудящихся Западной Беларуси. В докладе отмечалось, что полная реализация всех высказанных предложений приведет к созданию сильной советской республики, которая станет притягательным магнитом для населения Западной Беларуси в его национально-освободительной борьбе [15].

Как и предыдущая, эта попытка добиться возвращения белорусских восточных территорий оказалась безрезультатной. Более того, инициаторы обращения в ЦК РКП(б) подверглись суровой проработке со стороны руководства республики за стремление решать вопросы, минуя вышестоящие органы. Тем не менее, важно отметить, что тактика, использованная авторами доклада в начале 1921 г., а именно — увязывание вопроса о белорусских восточных губерниях с революционным движением в Польше, в дальнейшем была взята на вооружение властями БССР и дала свои результаты.

Следующий раз партийное и советское руководство БССР смогло поставить перед Москвой территориальный вопрос только через полтора года. За это время Белорусская республика успела войти в состав Советского Союза, а в большевистских верхах в Москве несколько угас пыл, связанный с мировой революцией. Большинство лидеров Компартии осознало, что освобождение пролетариата всей планеты откладывается на неопределенных срок, а, значит, больше внимания следует уделять внутренним проблемам, в том числе, и проблемам национального характера. В начале 1923 г. ЦБ КП(б)Б передала в ЦК РКП(б) «Докладную записку о размерах БССР», в которой известные белорусские деятели А.Червяков, В.Богуцкий, В.Игнатовский и другие, занимавшие ответственные посты в правительстве республики, изложили мотивы укрупнения республики и приблизительно определили территорию, которая должна была войти в ее состав. Речь шла о Витебской, Гомельской и Смоленской губерниях.

Прежде всего, необходимость срочного расширения БССР обосновывалась причинами внешнеполитического характера. Авторы доклада делали акцент на той напряженной идеологической борьбе, которая шла в мире между двумя политическими системами. Руководство БССР считало, что республика находится на переднем фронте этой борьбы. Поэтому оно предпринимало самые разные шаги, чтобы создать и поддержать среди населения Западной Беларуси просоветские настроения. Все политические, экономические и культурные мероприятия, проходившие в республике, проводились с учетом резонанса, который они будут иметь за границей, и, прежде всего, в Польше. Однако, как отмечалось в записке ЦБ КП(б)Б, до последнего времени вся положительная работа в сфере революционной пропаганды «парализовалась» тем, что «только незначительная часть белорусского населения, находившегося на советской территории, входила в состав Белорусской республики» [16].

Таким образом, авторы «Докладной записки» стремились связать белорусский территориальный вопрос с развитием мировой революции и убедить ЦК РКП(б) в том, что правильное его разрешение может существенно повысить международный авторитет БССР и ее влияние на ситуацию в Западной Беларуси. И такой расчет вполне себя оправдал. Предложения белорусского руководства поддержал Народный комиссариат международных дел, выступивший инициатором рассмотрения на Политбюро ЦК РКП(б) вопроса «О работе среди белорусов в Польше». Специальная комиссия в составе В.Молотова, Г.Чичерина и И.Уншлихта разработала ряд рекомендаций, которые предусматривали, в том числе, и расширение границ БССР [17].

Вместе с внешнеполитическими факторами руководство Белорусской республики оперировало также причинами национального, этнического, хозяйственного, исторического характера. Тем не менее, политические мотивы оставались главными. Об этом свидетельствует еще один конфиденциальный документ, подготовленный белорусской стороной для ЦК РКП(б). Это было приложение к очередному докладу, подчеркивавшее именно политический аспект урегулирования белорусского территориального вопроса. Авторы приложения открыто заявляли, что торможение процесса возвращения восточно-белорусских территорий компрометирует советскую власть и партию, создает плодотворную почву для антисоветской агитации. Руководство республики отмечало, что нахождение значительной части белорусских земель в составе РСФСР противоречит принципам национальной политики, декларированной большевиками. В частности отмечалось, что при том положении дел, «когда Советская Беларусь существует в границах шести неполных уездов Минской губернии, создается противоречие, непонятное и вредное. Подрастающая молодежь узнает в школах, что есть три Беларуси: первая —оккупированная Польшей, вторая — Советская, которая своим существованием как бы ставит политику партии по национальному вопросу под сомнение, и третья —присоединенная по непонятным причинам к РСФСР» [18].

Тот факт, что при решении белорусского территориального вопроса доминировали политические причины, был одновременно и сильной, и слабой стороной в позиции белорусского руководства. С одной стороны, в государстве, создаваемом большевиками, политике (то есть, революционной борьбе) придавалось огромное значение. На фоне политических интересов страны бледнели все остальные факторы, такие как национальные интересы народа, его история, структура хозяйства и другие. С другой же стороны, изменение политической конъюнктуры, приводило к мгновенной корректировке курса и отмене предыдущего решения. Именно это и произошло с определением границ Белорусской республики. 23 ноября 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение, в крайней степени благоприятное для БССР: предусматривалось возвратить в состав Белорусской республики Витебскую губернию полностью, Гомельскую губернию за исключением четырех уездов бывшей Черниговской губернии, а также Горецкий и Мстиславский уезды Смоленской губернии [19].

Однако, несмотря на то, что такое решение было утверждено высшей партийной инстанцией страны, а подобные решения в те времена выполнялись немедленно и безоговорочно, Белорусская республика в таких границах не просуществовала даже дня. Вышеназванных размеров БССР не удалось добиться ни в результате первого, ни в результате второго этапа возвращения восточных территорий. Связано это с тем, что чуть более чем через месяц, 29 декабря 1923 г., Политбюро ЦК РКП(б) существенно изменило свое решение, урезав список территорий, возвращавшихся в состав БССР. Три уезда Витебской губернии, Гомельский и Речицкий уезды Гомельской губернии, а также большая часть Мстиславского уезда Смоленской губернии оставлялись в составе РСФСР [20].

Причиной такого решения стала политическая борьба, которая шла внутри ЦК РКП(б). Стремясь избежать обвинений со стороны очередной оппозиции в нарушении принципа партийной демократии, Сталин и его единомышленники уступили требованиям их лидеров, которые, возглавляя в те дни ЦВК РСФСР, выступали против возвращения в состав БССР белорусских земель [21].

Первый этап возвращения восточно-белорусских земель имел для БССР большое значение. Территория республики увеличилась более чем в два раза и составила 110223 кв км, а количество ее населения выросло до 4,2 млн. человек. Одновременно повышался экономический потенциал республики, создавались более благоприятные условия для консолидации белорусской нации, развития белорусского языка и культуры.

Оправдались ожидания партийного руководства и во внешнеполитической сфере. Воссоединение белорусских территорий вызвало большой резонанс в политических кругах и среди населения Западной Беларуси. Все политические партии и группировки, газеты и журналы сразу же отреагировали на это событие. Некоторые из них старались снизить его значение, однако общий настрой был на стороне советской власти. Газета «Криница», которая являлась органом партии «Белорусская христианская демократия» и распространялась среди крестьян и интеллигенции Западной Беларуси, в номере от 29 марта 1924 г. писала: «И вот идеал независимости Беларуси, хоть и не во всей полноте, но уже реализуется в жизни. За последние месяцы... большинство белорусских земель на восток от границ современной Польши уже объединены в Белорусскую Советскую Республику в федерации с Россией. Беларусь — уже государство. Это факт, который оспаривать нельзя и который уже никакая сила со страниц истории не вычеркнет» [22].

Даже противники советской власти за границей признавали большое пропагандистское значение расширения территории БССР. Виленская газета «Слово», находившаяся всегда в оппозиции к большевикам, отмечала: «Это [укрупнение] было умелым ходом Советов в их белорусской политике, который значительно укрепил большевистскую ориентацию в Западной Беларуси, лучшей иллюстрацией чего может служить тот трагикомический факт, что даже наши ксендзы-белорусы (особенно из молодого поколения) в последнее время все чаще посматривают на Восток» [23].

Приведенная оценка результатов возвращения восточно-белорусских территорий в состав БССР характерна и для других зарубежных средств массовой информации. Однако необходимо подчеркнуть один важный момент: и средства массовой информации, симпатизирующие большевикам, и газеты и журналы, находящиеся к ним в оппозиции, несмотря на противоположные позиции в определении причин укрупнения БССР, сходились в одном — республике возвращены не все белорусские территории, находящиеся в России. Поэтому одновременно с тем, как эйфория от расширения границ БССР шла на убыль, критические голоса делались все сильнее и сильнее. Журнал «Кривич», издававшийся в Ковно В.Ластовским, обвинял руководство компартии в том, что оно оставило значительные белорусские территории в составе РСФСР для их окончательной русификации [24]. Еще одно периодическое издание — белорусская газета в Латвии «Голос белоруса» — в номере от 10 мая 1926 г. писала: «... и даже самый последний, казалось бы, очень благоприятный для белорусов акт присоединения к Советской Беларуси Витебщины, Полоччины и Могилевщины, хорошо присмотревшись и взвесив, можно рассматривать как акт пятого раздела Беларуси».

Особенно негативно белорусское заграничное движение восприняло тот факт, что за пределами БССР осталась Гомельщина. Газета «Сельская нива», орган Белорусского сельского союза, выходившая в Вильно, отмечала: «Не все земли были присоединены к советской Беларуси. Несмотря на то, что Гомельщина является неразрывной частью живого организма Беларуси, до сих пор это не сделано» [25].

Непосредственно польская пресса на факт расширения территории БССР отреагировала слабо. И это вполне понятно: на этом фоне положение в Западной Беларуси выглядело крайне невыигрышно. Тем не менее, в научной литературе этот процесс анализировался, и причины укрупнения Белорусской республики польскими учеными были определены достаточно правильно. Историк Л.Василевский в книге «Литва и Беларусь» отмечал, что «фиктивное существование Белорусской республики наиболее ярко подчеркивается ее территориальным составом». А его коллега С.Сторжинский в книге «Национальный вопрос в Советской России», которая вышла в Варшаве в

1924 г., давал следующую оценку расширения границ БССР: «Только политические причины повлияли на то, что в 1924 г. было принято решение часть земель с большинством белорусов отделить от РСФСР и присоединить к БССР... Прежде всего большевикам надо было поднять значение Минска как средства пропаганды в Польше. И с этой целью надо было дать этому городу возможность большего развития» [26].

Таким образом, оставив часть белорусских земель в составе РСФСР, руководство компартии во многом ослабило пропагандистский эффект от укрупнения БССР. Нахождение Гомельщины и других территорий в РСФСР было расценено за границей как доказательство неискренности и непоследовательности большевиков в национальном вопросе.

Внимательно отслеживая политическую ситуацию в Польше и рассматривая Западную Беларусь как объект государственных интересов, руководство КП(б)Б не могло игнорировать эти настроения и при любом удобном случае напоминало о них Москве посредством докладов и информационных записок. Одновременно обращалось внимание и на разочарование советской национальной политикой белорусской интеллигенции, находившейся в БССР. Так, в одном из докладов, подготовленных для ЦК РКП(б) в августе 1926 г., говорилось следующее: «Полонофильские, антисоветские настроения начинают мелькать в незначительной части белорусской интеллигенции, работающей в СССР. Та часть этой национальной интеллигенции, которая работала с советской властью, ... начинает колебаться и видеть в политике Пилсудского путь к разрешению белорусского вопроса на основах буржуазной демократии. Одним из основных аргументов против нас является не только экономическая и социальная политика, но и «непоследовательность компартии в проведении национальной политики» [27].

Таким образом, белорусские лидеры ставили в зависимость условия успеха революционной борьбы в Западной Европе в зависимость от разрешения белорусской территориальной проблемы, и эта тактика оказалась весьма действенной. Одним из самых горячих сторонников пересмотра вопроса о границах БССР в положительном для белорусской стороны отношении выступил Народный комиссариат иностранных дел СССР. О большом международном значении этого вопроса говорилось в докладной записке коллегии НКИД, поданной заведующим отделом Прибалтики и Польши Логановским и советником полномочного представительства СССР в Польше А.Ульяновым.

В записке отмечалось, что намерения большевиков расширить территорию Беларуси вызвали большой интерес и активно обсуждались в польской прессе. Начальник Восточного отдела правительства Польши Янковский специально приглашал А.Ульянова на встречу, чтобы получить от него сведения о планах руководства СССР относительно территории Белорусской республики. В конце записки ее авторы делали вывод, что повторное укрупнение БССР будет направлено против усиления влияния поляков в Западной Беларуси и Украине. Поэтому Коллегии НКИД предлагалось «подчеркнуть перед авторитетными инстанциями необходимость ускорения практического разрешения этого вопроса, сделав акцент на политическом значении подобного рода акта, а также на том, что затягивание практического разрешения этого вопроса в значительной степени ослабит политический эффект» [28].

Настойчивость руководства БССР в сочетании с внешнеполитическими факторами, дала свои результаты: 18 ноября 1926 г. Политбюро ЦК РКП(б) согласилось на расширение территории республики. При этом стоит обратить внимание на то, что положительное решение было принято лишь в отношении тех белорусских земель, за присоединение которых особенно активно выступали белорусы за границей. Политбюро ЦК РКП(б) посчитало доказанным белорусский характер населения Гомельского и Речицкого уездов. Три бывших уезда Витебской губернии, за присоединение которых к БССР также выступало руководство республики, остались в составе РСФСР. Тем не менее, присоединение даже двух уездов — Гомельского и Речицкого — имело большое политическое и экономическое значение. Территория республики увеличилась почти на 16.000 км и достигла 126311 кв км. с населением около 5 млн человек.

Выводы

На протяжении всего рассмотренного периода (конец 1918 —1926 гг.) большое значение при разрешении белорусского территориального вопроса отводилось внешнеполитическому фактору, что диктовалась не только военной ситуацией, но и идеологическими установками большевистского руководства. Лидеры РКП(б) были всецело ориентированы на всемирную революцию, задачам которой подчиняли все остальные сферы общественно-политической жизни. Поэтому в ситуации, когда было необходимо делать выбор между интересами революции и национальными интересами белорусского народа, связанными с целостностью белорусских территорий, предпочтение без колебаний отдавалось более значимой с точки зрения большевиков цели.

В этом же ракурсе следует рассматривать и процесс возвращения восточно-белорусских территорий в состав БССР в 1924 и 1926 годах. Присоединение к Белорусской республике районов с большинством белорусского населения противопоставлялось политике Польши в Западной Беларуси. Советская Беларусь в укрупненных границах должна была стать единственным центром белорусского национально-освободительного и революционного движения за границей. И, что следует признать, эта задача была в значительной степени выполнена, о чем свидетельствуют настроения населения Западной Беларуси, а также отказ многих авторитетных деятелей белорусского национального движения от борьбы против советской власти и даже их возвращение в БССР.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 4-п, оп. 1, д. 2, л. 20об.
2. Там же. Ф. 60, оп. 3, д. 434, л.35.
3. Пратакол I-га з’езда Камунiстычнай партыi (бальшавiкоў) Беларусi. Мн., 1934, с. 33.
4. Тернистый путь к свободе: образование БССР. Октябрь 1917 и судьбы политической оппозиции: Материалы и док. по истории обществ. движений и полит. партий Респ. Беларусь. Ч.2. Гомель, 1993, с. 132.
5. НАРБ. Ф. 4, оп. 1, д. 4, л. 53.
6. Ладысеў У., Брыгадзiн П. Рада БНР пасля Рыжскага дагавора 1921г., цi Канец нацыянальнага рамантызму. Бел. гiст. часоп, 1997, N1, с. 49.
7. Цiхамiраў А. Рыжскi мiрны дагавор 1921 г. i лёс Беларусi // Назаусёды разам: Да 60-годдзя ўз’яднання Зах. Беларусi з БССР. Мн., 1999, с. 25.
8. Шумейко М. В Риге 70 лет тому назад: [Письма А.Г.Червякова о советско-польских переговорах]. Коммунист Белоруссии, 1991. N9, с. 18.
9. Там же.
10. Поляков Ю. А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., Наука, 1986, с. 43.
11. Лiпецкi Э. А. Адносiны палiтычнай эмiграцыi ў 20-30-я гады да беларускай дзяржаўнасцi . Беларусь. Гiстарычны лёс народа i культуры: Тэм. зб.: Беларусiстыка: Матэрыялы навук. сес., 16-17 лiстап. 1994 г. Мн., 1995, с. 172.
12. Стенограмма заседания 2-й Чрезвычайной Сессии ВЦИК Советов по вопросу ратификации договора о перемирии и прелиминарных условиях мира с Польшей . Польско-советская война. Ч.2. М., 1994, с. 106-107.
13. Лазько Р. Р. Заходняя Беларусь як поле барацьбы памiж СССР i Польшчай у мiжваенныя гады . Беларусь: Гiстарычны лёс народа i культуры: Тэм. зб.: Беларусiстыка: Матэрыялы навук. сесii, 16-17 лiстап. 1994 г. Мн., 1995, с. 179.
14. НАРБ. Ф. 4, оп. 1, д. 283, л. 146.
15. Там же, д. 251, л. 2-15.
16. Там же, оп. 21, д. 1, л. 3.
17. Пичуков В. П., Старовойтов М. И. Гомельщина многонациональная (20-30-е годы ХХ века). Гомель, 1999. Вып. 1, с. 30.
18. НАРБ. Ф. 4, оп. 21, д. 1, л. 49.
19. Там же, д. 656, л. 51-52.
20. Там же, д. 102, л. 54.
21. Там же, д. 2549, л. 111.
22. Там же, д. 105, л. 131.
23. Там же, оп. 3, д. 7, л. 514.
24. Там же, оп. 21, д. 105, л. 2, 31.
25. Там же, л. 131.
26. Там же, л. 24, 25.
27. Там же, д. 98, л. 19-20.
28. Там же, д. 102, л. 51-52.