Тростенец: полвека беспамятства

Евгений ЦУМАРОВ (Минск)

Не единожды высказана истина: война заканчивается, лишь когда достойно похоронен последний ее солдат. Однако война -- это не только погибшие воины, а еще и большие жертвы из числа мирных жителей. И пока все они не погребены (по гражданскому ли, по конфессиональному обряду), война не уходит в историю. Она оставляет свой неизгладимый след не только в народной памяти, но и накладывает свою тень на моральное состояние всс новых и новых поколений, которые вступают в жизнь отягощенными неисполненным нравственным долгом перед наследием своих предков.

Более полувека не уходит в прошлое тростенецкая трагедия, хотя ушли в землю так и не погребенными по-человечески пепел и кости нескольких сотен тысяч ни в чем не повинных людей...

Проезжая 11-13 километры Могилевского шоссе, немногие из наших современников вдруг вспомнят, что здесь, совсем рядом с белорусской столицей, направо и налево от шоссе, в земле находятся останки людей, число которых и по сей день не поддается исчислению. И все они -- жертвы двух тоталитарных режимов, и, по самым скромным подсчетам, здесь их едва ли не вдвое больше, чем было жителей в довоенном Минске. Непосвященному и в голову не придет, что гигантская Тростенецкая свалка мусора вблизи 13-го километра похоронила под собой сотни тысяч останков людей, что именно там находились "ворота" в урочише Благовшина, откуда начиналась полукилометровая "дорога в никуда". Именно там лежит часть смертников Тростенецкого лагеря -- третьего по количеству уничтоженных людей в Европе в системе фашистских лагерей смерти (после Освенцима и Майданека). Но вы не найдете там ни дорожного знака, указывающего на наличие мемориала, ни самого мемориала, и лишь при внимательном осмотре местности можно обнаружить очертания 50-60-метровых рвов-могил, да остатки личных вещей погибших вокруг раскопов, сделанных за последние годы "кротами"-мародерами.

Ближе к Минску -- поворот к микрорайону Шабаны Заводского района шагнувшего туда города. И, проезжая по полууничтоженной при его застройке "аллее смерти" (или "аллее Эдуарда Штрауха", как ее называли оккупанты), можно попасть к деревне Малый Тростенец, где за мирным сельским кладбищем, на берегу полузасохшей реки Синявки (Тростянки), у захламленного ныне пруда, шесть десятилетий назад около двух с половиной лет непрерывно действовала дьявольская фабрика смерти. Ныне здесь -- развороченная пустошь, следы хозяйственной деятельности (недавно сооруженная АТС, недостроенная дорога) и даже (по насмешке судьбы) "временные" огороды для ветеранов войны и других жителей микрорайона. Впрочем, вся территория отнесена к охранной зоне как памятник истории: от скромного обелиска на месте сожженного фашистами сарая с последними узниками лагеря и до урочища Шашковка, где находился крематорий, который стал адским пеклом для более чем 50 тысяч человек и где сооружен небольшой памятник с подъездом со стороны промзоны.

В сохранившихся документах называются разные цифры жертв Тростенца. В 1963 г. авторы обелиска с Вечным огнем назвали цифру: 206500 человек. В Акте и других документах Государственной Чрезвычайной Комиссии и Минской областной комиссии содействия в работе ГЧК (подписаны генерал-майором Героем Советского Союза В.И.Козловым, председателем, а также членами И.М.Стельмашонком, М.Т.Лыньковым, К.К.Крапивой, Г.Н.Машковым и другими при участии членов ГЧК СССР В.Н.Макарова и академика Н.Н.Бурденко) от 14 июля - 13 августа 1944 г. засвидетельствовано: "Комиссия, учитывая показания свидетелей, количество и размеры могил, количество трупов и объем пепла и костей в могилах, считает, что по самым минимальным подсчетам в районе лагеря Тростенец фашистскими людоедами уничтожено 546 тысяч человек, из них в 34 могилах захоронены останки (пепел и кости) 476 тысяч человек, в печи сожжено 68 тысяч человек и в сараях и на бревнах сожжено 2 тысячи человек". В документах ГЧК СССР, кроме граждан СССР, в число погибших в Тростенце включены лица, депортированные из стран Восточной и Центральной Европы [1].

Еше предстоит возвращаться к этим цифрам, не оспаривая, а лишь принимая их к сведению с позиции дня сегодняшнего: каким увидели в июле 1944 г. освободители Минска урочище Благовщину и каким позором оно стало сейчас для всех нас. Акт ГЧК от 13 августа 1944 г. свидетельствует:

"...в урочище Благовшина вблизи д.Тростенец обнаружены 34 ямы-могилы, замаскированные хвойными и еловыми ветвями. Некоторые из могил достигали 50 метров в длину. При частичном вскрытии пяти могил в них на глубине 3-х метров найдены перегоревшие и обугленные человеческие кости, слой пепла толщиной от 0,5 до 1 метра. Под слоем пепла находилась темно-бурая трупная жидкость... Вокруг всех ям комиссия находила множество мелких человеческих костей, человеческие волосы с гребенками, зубные протезы; массу всевозможных вещей личного обихода (вилки, ножи, котелки, кошельки).

Расследованием и медицинской экспертизой установлено, что урочище Благовщина являлось местом массовых расстрелов мирных советских граждан с первых дней оккупации до дней прихода Красной Армии. С осени 1943 г. немцы, с целью сокрытия следов своих злодеяний, произвели раскопки могил и сожжение трупов. Всего в урочище Благовшина истреблено до 150 тысяч человек".

Что происходит в Благовшине, в сотне-другой метров от самой большой под Минском Тростенецкой городской свалки мусора, может сегодня увидеть каждый... Несколько лет назад урочише было изъято у прежнего землепользователя (Минобороны) и перестало быть окраиной воинского полигона. Табличка, которая могла бы висеть здесь с осени 1942 г.. не сохранилась. Но сохранилась та, что была написана значительно позже. Она вполне подходит к этому случаю. На ней написано: "Стой! Стреляют! Проход и проезд запрещен!" (ныне находится в архиве фотодокументов Историко-мемориального фонда "Тростенец").

Наши соотечественники в эти места заезжают редко: для них в трех километрах стоит упомянутый выше обелиск с Вечным огнем. Но зато каждое лето сюда, в Благовщину, идут автобусы из других стран, чаще всего из Германии, откуда тоже привозили людей на уничтожение в Тростенец. И нетрудно догадаться, с какими мыслями сегодняшние их сограждане покидают Беларусь...

С осени 1941 г. в окрестности деревни Малый Тростенец (тогдашний колхоз имени К.Маркса) стали прибывать первые "десанты" оккупантов со смертниками. Возможно, место было выбрано не случайно: преступник пошел по следу другого преступника. Еще в июньские дни 1941 г. части НКВД конвоировали по Могилевскому шоссе колонны арестованных из минских тюрем, а также жертв энкавэдэшного "хапуна" первых дней войны. Конвоировали не дальше ближайшего леса, а это и были окрестности Тростенца. Незадолго до этого, в конце 30-х годов, по свидетельствам очевидцев, хутора севернее того самого урочища Благовщина были отселены, и часть территории вблизи Могилевского шоссе отошла под охраняемый НКВД объект. Оттуда по ночам нередко доносились выстрелы. При съемках документального фильма "Тростенец" в 1994-1995 гг. сотрудниками музея Великой Отечественной войны в Благовшине найдено немало гильз от оружия советского довоенного производства.

Ученый секретарь музея ВОВ в Минске А.Ванькевич в 1994г. писала: "Как стало известно, в районе Тростенца погибло более 500 000 человек. Но давать гласность этим сведениям запретили члены ГЧК из Москвы. Почему? Потому что, на их взгляд, в это трудно было поверить... Простите! Можно было пригласить международных экспертов. Останки полумиллиона погибших -- не иголка в сене. И вот здесь рождается еще одна, небезосновательная мысль. А не входят ли в число этой цифры и жертвы НКВД 30-х годов? Вспоминали же старые жители д. Большой Тростенец и Малый Тростенец стрельбу в лесу по ночам в довоенное время" [2].

С августа 1942г. лагерь смерти Тростенец становится главной частью дьявольского фашистского механизма уничтожения людей в Минске и в Беларуси, а также международной "фабрикой смерти" с учетом депортированных из-за западной границы СССР узников многих других лагерей и гетто. Особенностью Тростенца было то, что он стал особым лагерем-конвейером, через который за два с половиной года прошли сотни тысяч смертников, но одновременно за колючей проволокой находилось не более нескольких тысяч человек. В основном, это были трудоспособные, временно нужные оккупантам работники самых разных профессий. Остальных нескончаемым потоком везли в урочише Благовщина, а с осени 1943 г. -- в кремационную печь. Для приема узников из прибывающих эшелонов (в том числе и из-за пределов Беларуси) была приспособлена специальная площадка на станции, а примерно в 20 минутах ходьбы от нее (показания осужденных в ФРГ в 1963 г. Г.Хойзера и в 1993 г. Г.Майвальда) -- место сбора и "сортировки" пока еще ничего не подозревающих людей.

Одних отсюда -- их было большинство -- везли за 3-4 километра в Благовщину на автомашинах, чаше "душегубках", выдав перед этим на "таможенной командной инстанции" (Г.Майвальд), то есть месте выгрузки из эшелонов, багажные "квитки". Многие ведь ехали за сотни километров, с чемоданами личных вещей, веря, что их отправляют в "арбайтслагерь". Отобранная оккупантами рабочая сила отправлялась пешком по "аллее смерти" в лагерь. Их какое-то время будут использовать на работах. Туда же везли на склады багаж депортированных и к тому времени уже расстрелянных либо отравленных в "душегубках" по дороге в Благовшину тысяч людей.

Судя по количеству вещей, жертв было много и везли их издалека. Так, бывший узник Тростенца, ныне житель Минска Г.М.Кантор вспоминает: "На складах веши распаковывались и старательно сортировались... Только простыней было столько, что можно было застлать весь Минск..." (фильм "Тростенец"). Таков был "немецкий порядок"... Просчет оккупантов был в другом: "3-4 километра не всегда хватало, чтобы отравить в "душегубках" запертых в каждой от 50 до 150 человек. И тогда их выбрасывали в глубокие рвы Благовщины полуживых, они шевелились, "как пиявки" (воспоминания очевидца).

Территория Благовшины была обнесена проволокой, и тех, кто заходил за нее, расстреливали на месте. Но однажды утром мальчик Олег Мурашко из деревни Малый Тростенец (теперь житель Минска) вслед за коровьим стадом зашел за проволоку: охраны на рассвете, видимо, не было. Как и все в деревне, он знал, что здесь происходит. Вокруг одного из глубоких рвов валялось множество вещей, и мальчику захотелось найти перочинный ножик. В это время заурчал мотор подъезжавшего автомобиля. Олег поскользнулся и упал на дно рва, где лежали убитые. Один из подошедших людей в черной форме опустил автомат и. раздумав стрелять, спустил в яму жердь, помогая выбраться невольному пленнику. Его, конечно, жестоко избили, но оставили в живых, возможно, из-за коров, молоко было нужно "гарнизону смерти", как называли втихомолку жители окрестных сел охрану Тростенецкого лагеря.

Исследовавшая проблему тростенецкого лагеря А.Ванькевич писала (брошюра "Экскурсия в Тростенец", Мн., 1987г.; "Беларуская думка", 1994, N6): "Тростенец стал крупным лагерем с большим количеством построек различного назначения. Здесь был сооружен двухэтажный дом для службы безопасности, склад для хранения зерна, работал асфальтовый завод, лесопилка, мельница и самые различные мастерские -- швейная, сапожная, столярная, слесарная. В лагере имелось большое хозяйство, узники выращивали сельскохозяйственные культуры, разводили коров, свиней, овец, кур и уток... Нещадная эксплуатация и полуголодное существование обессиливали узников, тогда их заменяли другими, которые непрерывно прибывали..."

В лагере было все, присущее такого рода "учреждениям" времен фашистской оккупации: изматывающие построения, выборочные расстрелы и повешения, пытки, отдельные углубленные в землю бараки смертников, вмещающие 600 человек. Был и специальный детский барак, где брали донорскую кровь для немецких солдат. "Плач и крики детей часто слышали даже жители д.Малый Тростенец".

Было и особое "изобретение" коменданта лагеря Эйхе -- кремационная печь-яма площадью 8 кв. м и глубиной 4 м, которая размешалась в урочише Шашковка за трехметровым забором. Над топкой лежали рельсы. К печи была подведена специальная дорога со спуском для машин-"душегубок" и грузовиков с живыми смертниками, которых на месте расстреливали, а затем забрасывали зажигательными бомбами и поливали горючими смесями. Работавшие при лагере заключенные К.Коваленко и А.Карета позднее сообщали ГЧК: "Ежедневно сюда привозили 3-5 автомашин, набитых людьми" [3].

Пепла от кремационной печи-ямы было так много, что даже через несколько лет после войны воспитанники Тростенецкого детского дома видели следующее: "Когда идешь по этому пути, нужно миновать огороды, "угноенные" пеплом сожженных евреев из Минска, Варшавы, Гамбурга, который вывозили из ямы... Она была довольно глубокой. С одной стороны в нее упиралась железнодорожная колея, посреди перекрытая решеткой из рельс. Внизу, под ними, светилось белым перекаленным песочком дно ямы. А вокруг пепел... Безусловно, эти дороги из пепла и костей, а также поля с большим урожаем овощей, вскормленные людским пеплом погибших, попали бы в Книгу Гиннесса... Но высекли деревья, выровняли поля, и мало кто теперь знает об этих ужасных местах" [4].

В Тростенец везли осужденных на смерть из Минска (заложники, подпольщики, военнопленные), в том числе из 100-тысячного гетто, из других лагерей и гетто Беларуси. Так, только с 17 по 25 февраля 1943 г. было доставлено в Благовщину 3000 жертв Полоцкого гетто [5]. С 15 июня по 1 июля 1944 г., накануне изгнания гитлеровцев из Беларуси, "душегубки" поглотили огромное количество жизней, беспрестанно курсируя по маршруту ул.Широкая (концлагерь в центре Минска) -- Малый Тростенец" [6]. Документально зафиксированы свидетельства многих очевидцев тех лет: из мест заключения Минска осужденных на смерть везли, главным образом, в сторону Могилевского шоссе...

В оккупированном Минске, как известно, оставалось в 1941 г. около двухсот тысяч человек. Может возникнуть закономерный вопрос: откуда в Тростенце столько жертв? Обратимся к разным источникам. Так, академик Международной академии изучения национальных меньшинств, доктор исторических наук Э.Г.Иоффе, называя цифру погибших во время войны евреев в Беларуси в 865 тысяч (из них 55 тысяч депортированных из стран Западной и Центральной Европы), сообщает:

"Большая часть узников Минского, Полоцкого и других гетто и евреев стран Европы была уничтожена в Тростенецком лагере смерти... Подавляющее большинство жертв гитлеровского концентрационного лагеря смерти -- минские евреи, а также евреи Германии, Австрии, Чехословакии, Польши, Франции, Голландии, Венгрии. Массовые убийства людей гитлеровцы проводили в урочишах Благовщина и Шашковка около д. Малый Тростенец. Из Минского гетто, начиная с лета 1942 г., обреченных узников доставляли в лагерь душегубками... Кроме того, в Тростенец привозили узников Минской тюрьмы и концлагеря по ул.Широкой" [7].

Генеральный комиссар Беларуси Вильгельм Кубе 31 июля 1942 г. сообщает в донесении рейхскомиссару Остланда Г.Лозе: "В г.Минске 28 и 29 июля были ликвидированы 10 тысяч евреев, из них 6,5 тысяч русских евреев". Далее В.Кубе добавляет, что остальные 3,5 тысячи - это "неработоспособные евреи, которые по приказу фюрера вывезены в Минск в ноябре прошлого года, гл.обр. из Вены, Брно, Бремена и Берлина [8].

Многочисленные факты свидетельствуют, что Тростенец был не только многонациональным, но и международным лагерем смерти. И это должны учитывать те, кто занимается проблемой гитлеровского геноцида периода Второй мировой войны во всем мире. И не только ради восстановления правды истории, а и ради того, чтобы совместными усилиями воздать, наконец, должные почести погибшим. Уходит время общественного восприятия Тростенца как одной из многих "фабрик смерти" в Европе. Не случайно же один из немецких историков назвал его "белорусским Освенцимом"...

Даже искушенные следователи и историки, которые готовили материалы Нюрнбергского процесса, используя уникальные, не всем доступные первоисточники, не обратили внимания на определенную противоречивость, недосказанность некоторых документов. Так, министр иностранных дел Германии Розенберг в феврале 1943 г. докладывал Гитлеру, что к этому времени "все евреи вывезены из Германии и с оккупированных ею территорий в гетто на Восток" [9].

Депортация немецких евреев на Восток была одним из элементов замысла по "окончательному решению" еврейского вопроса. Еще в середине 1941 г. для полиции безопасности и СД в Польше была разработана инструкция, в которой, в частности, есть и такая деталь: "Казни не должны проводиться в лагере. Если лагеря генерал-губернаторства расположены в непосредственной близости от границы, заключенных нужно перевезти, если это возможно, на советско-русскую территорию для специального обращения с ними" [10]. Так вот, в материалах Нюрнбергского процесса есть ошибки. К примеру, приводятся факты депортации эшелонов чехословацких евреев по приказу имперского протектора Богемии и Моравии Фрика из г.Терезиенштадта в Освенцим [11], 60 тысяч евреев из Вены (лето 1942 г.) -- в Польшу [12]. На самом деле они были депортированы в Тростенец. Евреев Вены, к примеру, прибыло в Тростенец не менее 10 эшелонов, и было в них, по некоторым подсчетам, 9545 человек.

В уголовном деле одного из палачей Тростенца, начальника отдела полиции безопасности и СД в Минске оберштурмфюрера СС Г.Хойзера (до ареста в ФРГ был начальником уголовной полиции одной из земель), осужденного в 1963 г. в Кобленце, фигурирует график прибытия эшелонов с обреченными на смерть только за период 8-28 ноября 1941 г. и с 11 мая по 9 октября 1942 г. на станцию Минск-Тростенец [13]:

1. Из Гамбурга 8.11.1941 990 чел.

2. Из Дюссельдорфа 10.11.1941 993 чел.

3. Из Франкфурта 11.11.1941 1042 чел.

4. Из Берлина 14.11.1941 1030 чел.

5. Из Брно 16.11.1941 999 чел.

6. Из Гамбурга 19.11.1941 408 чел.

7. Из Бремена 19.11.1941 500 чел.

8. Из Вены 28.11.1941 1001 чел.

9. Из Вены 11.05.1942 1000 чел,

10. Из Вены 26.05.1942 1000 чел.

11. Из Вены 01.06.1942 998 чел.

12. Из Вены 09.06.1942 999 чел.

13. Из Вены 15.06.1942 1000 чел.

14. Из Кенигсберга 26.06.1942 465 чел.

15. Из Терезиенштадта (Чехословакия) 18.07.1942 10ОО чел.

16. Из Кельна 24.07.1942 1000 чел.

17. Из Терезиенштадта 10.08.1942 993 чел.

18. Из Вены 21.08.1942 1000 чел.

19. Из Терезиенштадта 28.08.1942 1000 чел.

20. Из Вены 04.09.1942 1000 чел.

21. Из Терезиенштадта 12.09.1942 1000 чел.

22. Из Вены 18.09.1942 1000 чел.

23. Из Терезиенштадта 25.09.1942 1000 чел.

24. Из Вены 09.10.1942 547 чел.

В июле 1942 г. в Минск прибывает эшелон узников из концлагеря Дахау, о чем свидетельствует чудом уцелевший узник Дахау и Тростенца Э.Шлейзингер: "С весны 1942 г. дважды в неделю, как правило, по вторникам и пятницам, в Тростенец привозят для уничтожения граждан иностранных государств -- Австрии, Польши, Чехословакии, Франции, Германии. Иногда эшелоны прибывали на ст.Минск, но гораздо чаще по специальной ветке обреченных подвозили совсем близко к Тростенцу. Обычно это бывало в 4-5 утра. Прибывших выгружали на площадку, забирали вещи и выдавали квитанцию, чтобы предотвратить у людей тревогу за свою судьбу. Надо сказать, квитанции убеждали приговоренных к смерти в том, что их переселяют на новое место..." [14].

История с этой станцией в Тростенце имела неожиданное продолжение. В адрес Историко-мемориального фонда "Тростенец" в 1994 г. из прокуратуры г.Саарбрюкена (ФРГ) приходит запрос: еше один обвиняемый в нацистских преступлениях оберштурмфюрер СС Герхард Майвальд, оказывается, летом 1942 г. около 5 месяцев работал "у таможенной командной инстанции Тростенец и отвечал за убийства жителей гетто" (датировано 10.02.1994г.).

Еще очень много "белых" страниц в Книге памяти Тростенца. Но многие имена -- погибших и уцелевших узников, невольных свидетелей трагедии -- не канули в Лету. Некоторые, в преклонном возрасте, естественно, сейчас живут в Минске, в России и Беларуси, в странах Европы, в США и Израиле. Некоторые оставили красноречивые документальные свидетельства. Известны и имена некоторых палачей, в том числе уцелевших после войны.

Предполагается, что немецкий архив лагеря Тростенец был в последние дни оккупации вывезен на Запад -- следы его, пока в виде отдельных документов, время от времени предаются гласности. Вспомним хотя бы приведенный выше в уголовном деле Г.Хойзера график прибытия в Тростенец поездов со смертниками. Но Фемиду интересуют только документы как доказательство деяний, зато историю -- любые свидетельства событий. Историю Тростенца, этого страшного "комбината" смерти, еще предстоит написать. В ее основу лягут, конечно же, архивы, которые хранятся и еще не преданы гласности в Германии, Израиле и, главное, США, куда была вывезена львиная часть военных архивов нацистов -- едва ли не все из Западной зоны бывшего рейха.

Мартиролог погибших из числа депортированных восстанавливается (пока в отдельных случаях на общественных началах) на основе муниципальных архивов городов, где формировались эшелоны смертников по уже известным литерным номерам и датам отправления. По крайней мере за рубежом тысячи людей узнают, где покоятся их родные и близкие. В Тростенце были замучены Герои Советского Союза Е.В.Клумов, И.Ф.Мазаник, Е.М.Зубкович, Н.И.Вечер, Е.П.Жаворонок, П.К. и С.А.Сиротины... Да и многих других уже можно перечислить поименно.

Описывая трагедию Тростенца, нельзя обойтись без воспоминаний уцелевших. Во многом это -- свидетельства не только величайшей трагедии, но и величайшего проявления человеческого духа. Так, партизанский разведчик Г.3.Бегун вспоминал:

"Нас... загоняют в длинный барак под землей. Здесь уже сотни людей -- мужчины, женщины, дети. Целые семьи... На полу и нарах -- множество фотокарточек и верхняя одежда узников, которых уже расстреляли. Заключенные в бараке оказали сопротивление фашистам, защищаясь подручными средствами -- начался настоящий бой... Уцелевшие от автоматных очередей среди горы трупов после ухода карателей оставляют памятные надписи на стенах со своими именами, просят друг друга рассказать обо всем. если кому-нибудь посчастливится выжить" (записано А.Ванькевич).

Оставили свои воспоминания И.И.Волоханович из Негорелого, минчанка С.И.Савинская, свидетели убийства 300 заложников с минских улиц Арктической и Беломорской, жители деревни Малый Тростенец П.Н.Головач и В.А.Башко, москвичка М.Т.Богомолова...

После неоднократных обращений Историко-мемориального фонда "Тростенец" через СМИ ко всем, кто может дать информацию о Тростенецком лагере и его узниках, начали поступать документальные свидетельства происшедшей трагедии. Сын покойного ныне узника Тростенца Василия Игнатовича Королькова (уроженца д.Большие Лозинцы Шкловского района) записал воспоминания отца:

"В Бобруйский котел, который создала немецкая армия в 1941 г., попало около 35 тысяч красноармейцев. Всех уцелевших в боях собрали в колонны и под конвоем гнали по дороге на Минск. Стояла духота, есть и пить почти не давали, ослабевших и раненых расстреливали... Примерно через неделю колонны вступили в Тростенец за ограду из колючей проволоки в три ряда. Стали гонять на торфоразработки возле деревни. Кормили раз в день баландой. Люди ежедневно умирали от ран, болезней, истощения, многих убивали без видимой причины... Вдвоем на третью неделю мы сговорились с товарищем бежать. После работы в сумерках спрятались на торфяниках во рву под убитыми. Нас видел полицейский-охранник, но мы с ним сговорились заранее, и он сделал вид, что не заметил... Ночью выбрались в сторону Могилева. Когда дошли до Шкловшины, меня не сразу узнали жена и дочка, таким был страшным..." Долгие послевоенные годы Василий Игнатович избегал воспоминаний о коротком плене, небезосновательно опасаясь последствий.

Имена многих узников Тростенца сегодня уже известны. Можно назвать некоторые из них (сведения хранятся в фонде "Тростенец").

Вера Митрофановна Станкевич, по свидетельству ее родных, была арестована в Минске за связь с подпольем, ее выдал лесник из д.Цнянка (фамилия известна). Находилась в лагере по ул.Широкой, а 30 июня 1944 г. увезена в Тростенец и в числе последних сожжена в сарае, на месте которого теперь стоит обелиск. Жительница Минска Р.М.Варганова сообщает, что ее брат Альберт Васильевич Бондаренко в мае 1944 г. был расстрелян в Тростенце.

Житель Ганновера (Германия) Вальтер Фриц сообщил имена его погибших родных и близких, депортированных в Тростенец, и привел адреса некоторых бывших узников лагеря, живших или живущих поныне в ряде стран. Среди них Хайнц Розенберг (США, штат Нью-Йорк), который готов оказать любую посильную помощь в увековечивании памяти погибших. Вальтер Фриц прислал фотографию 1941 г. На ней -- веселящиеся каратели из группы СС "Арльт", оставившие свой неизгладимый кровавый след в Тростенце.

Гражданка Израиля Фанни Доминитц Инглард прислала фотографию, на которой в последний раз запечатлены ее братья Лео и Изи вместе с ней. Их увезли эшелоном ДА-219 из Кельна на Восток. Этот эшелон, по архивным документам фонда, прибыл в Тростенец 24.07.42 г. Фанни Инглард пишет, что собирает в Израиле деньги на увековечивание памяти жертв Тростенца, хочет, пока жива, хоть раз приехать на могилу братьев. Что ей можно ответить, если даже одной братской могилы нет?! В Благовщине запустение и Тростенецкая мусорная свалка...

Уполномоченный Синода по христианско-еврейскому диалогу церковного округа Кельна Дитер Карбах (ныне покойный) еще в 1994 г. написал фонду, что установка мемориала в Благовщине есть дело его сердца и что многие немецкие граждане высказывают желание присутствовать на его открытии, готовы оказать любую посильную финансовую помощь для этого, и дело только за властями Беларуси. Его работу продолжает теперь супруга г-жа Ирена Карбах, ставшая после смерти мужа уполномоченной Синода.

Кинорежиссер и историк Гамбургского института социологических исследований, автор десятков документальных фильмов и книг, в том числе и книги (1995) о злодеяниях нацистов в тылу группы армий "Центр", д-р Ханнес Геер многие страницы посвятил Минску и Тростенцу. Он высказывает большую заинтересованность в исследовании Тростенецкой трагедии и готов мобилизовать для этого все доступные интеллектуальные и материальные ресурсы. Ошеломленный фильмом Э.Климова "Иди и смотри", а также кинодокументами о Тростенце, он начал работу над фильмом "Минск -- дневник из пекла". В своем интервью газете "Звязда" (1994) он так описал свои детские впечатления: "Я, как говорят, дитя плана Барбаросса, родился 16 марта 1941 г. Первым мужчиной, которого я запомнил (отец воевал в Бельгии), был белорус, вывезенный на работу в Германию. Он очутился на работах у моего деда, носил меня на руках, забавлял, как мог. Память сохранила только его имя -- Василь".

Д-р Норберт Клинглер по поручению ведомства по международным делам Синода по христианско-еврейскому диалогу (Бонн) высказывает готовность оказать финансовое и иное содействие по установлению мемориального знака в Благовшине. Немецкий писатель Пауль Коль (Берлин) прислал свою книгу "Я удивляюсь, что еше жив. Рассказывают советские свидетели". Разделы книги, посвященные лагерю под Минском, получили название "Тростенец -- Аушвиц Беларуси" (Аушвиц -- немецкое название Освенцима). Стоит ли говорить, что значит одно слово "Освенцим" для Польши и всего мирового сообщества. В 1996 г. президенты и другие высшие руководители стран Европы, США, Израиля, а также Беларуси сочли своим долгом лично все вместе почтить память жертв Освенцима, посетив мемориал. Белорусский же Освенцим остается почти в безвестности и запустении...

Житель г.Рогачева (фамилию не указал) в письме в фонд "Тростенец" с горечью сообщает: "Да, нужен памятник всем тем, кого свел со свету геноцид Германский или Советский. Я сам чуть было не был расстрелян дважды. Но я все думаю: зачем нас спас Бог в то время? Я завидую тем, кто погиб в Азаричах, кто погиб в боях, в концлагерях и в других случаях... Они не видели мук и издевательств коммунистов, которые и на сегодняшний день издеваются над народом. Будет ли кто рад, что поставлен памятник погибшим от рук немцев, тем, кто лежит в могилах? Ведь эти жертвы -- жертвы нашего социалистического строя, который был не способен защитить свой народ..." (Стиль автора сохранен. Датировано 03.05.93г.)

Сейчас выпускник, а тогда студент Молодечненского политехникума, житель Вилейки Д.В.Козинец написал, "что давно интересуется историей Беларуси, военной историей и готов помочь, чем может: работой в архивах, на благоустройстве Тростенца, а также своими скромными финансами.

Примеров готовности бескорыстно помочь восстановить правду о Тростенецком поле, раскрыть глубины катастрофы -- огненной в те годы и нравственной -- длящейся по сей день, можно привести несравнимо больше. И можно только предположить, насколько массовым станет это стремление, когда все увидят то, что увидел житель деревни Малый Тростенец А.Хвойницкий. На вопрос, где здесь хоронили погибших, он ответил: "Везде. На этом поле, где ни копни лопатой, всюду обязательно найдешь кости" [15]. Вот это и есть Тростенецкое поле...

В 1993-1995 гг. в крупнейших белорусских периодических изданиях был опубликован ряд материалов -- призывов дать ход комплексному решению проблем, связанных с Тростенецкой трагедией, был выпушен документальный фильм [16], шли передачи Белорусского радио и телевидения, звучали выступления на сессиях Верховного Совета Республики, был собран значительный документальный материал о Тростенце, наконец, были приняты постановления Президиума Верховного Совета и Белорусского правительства "О создании мемориального комплекса "Тростенец" [17]. Но, как оказалось, на государствнном уровне все это никому не было нужно.

Несмотря на положительные рецензии ("Звязда") и отзывы на презентацию фильма в Доме дружбы ("Рэспублiка" и др.), фильм "Тростенец" целиком так и не был показан по Белорусскому телевидению, хотя фрагменты из него трижды были использованы в передачах с участием представителей фонда. Не понравился фильм заместителю министра культуры, который и поныне курирует киноотрасль. Может, оттого, что минутой-другой лента затронула и факты довоенных расстрелов? Так ведь это -- также история Тростенецкого поля, от которой не уйти!

Хуже всего, что мемориальный комплекс "Тростенец" и поныне остается только в тексте правительственного документа, хотя в нем названы конкретные исполнители и установлены точные сроки. Остается где-то на минских складах и камень-валун с выбитой соответствующей надписью, который предполагалось установить в Благовщине. Он был изготовлен с привлечением средств спонсоров как временный мемориальный объект. Как не вспомнить название фильма Э.Климова "Иди и смотри"...

Минобороны Беларуси не раз выделял из своего бюджета средства на начало работ по благоустройству и проектированию памятника в Благовщине и на Тростенецком поле (территория лагеря и крематория) -- и который раз их возвращает Минфин как невостребованные. Никакие аргументы не могут убедить ни Мингорисполком, ни Министерство культуры -- непосредственных исполнителей правительственного постановления "О создании мемориального комплекса "Тростенец" -- задействовать по назначению хотя бы эти деньги. Год за годом пишет в, казалось бы, заинтересованные ведомства служебные письма главный специалист Управления Минобороны по увековечению памяти защитников 0течества и жертв войны Н.М.Ещенко с предложениями направить на нужды будущего мемориала в Тростенце хотя бы средства того же Министерства обороны -- и утрачивает надежду выбраться из заколдованного круга чиновничьей переадресовки "от себя подальше". Фатальный страх взять на себя решение уже решенного вопроса и проявить инициативу! Это ли не пример классического бюрократического государства, каким мы на сегодняшний день располагаем?

В архиве Историко-мемориального фонда "Тростенец" хранится около двух десятков писем -- ответов на запросы фонда -- с выражением полного понимания сути трагедии Тростенца, подписанных бывшими и нынешними руководителями и разного рода ответственными лицами ряда миниcтерств и ведомств. Но только Миноблисполком ответил делом: восстановил в 1995 г. дoрогу от Могилевского шоссе к Благовщине. В остальном же воз, как говорится, и ныне там.

Казалось бы, весной 1997 г. лед тронулся. Заместитель главы Администрации президента РБ И.И.Пашкевич направляет (после обращения к нему Фонда и Н.Ещенко) в Совет министров требование: "Постановление Верховного Совета и Совета министрoв надо довести до конца. Из-за халатности и бездушия чиновников мы на ровном месте создадим (если не создали) политическую проблему. Прошу дать поручение (или возобновить) работу по увековечиванию памяти погибших в Тростенце" [18]. Но и это распоряжение осталось невыполненным.

Сбор материалов о Тростенецкой трагедии продолжается. Будет и книга, которая давно готовится группой литераторов, историков, архивистов, музейных работников, журналистов. Документальный фильм "Тростенец" уже дублирован на немецкий и английский языки, у него взволнованные и благодарные зрители не только в Беларуси. Идут работы в федеральном архиве в Кобленце (ФРГ), архиве Холокоста (Вашингтон), в институте Яд-Вашем (Иерусалим). Труднее, как ни странно, с московскими архивами, куда после 1995 г. на "общественных началах" и без значительных затрат нелегко подступиться.

Без непосредственного и деятельного участия государства мемориализация захоронений в Благовщине и на Тростенецком поле невозможна. Молодое белорусское государство упускает весомый шанс серьезно заявить о себе на международной арене через призму Тростенецкой глобальной трагедии как о воссоздателе и последовательном приверженце общечеловеческих ценностей, как о стране, которая свято чтит дело мира и имеет целью формирование гражданского общества. Но для этого нужно избавиться от груза прошлого -- через покаяние в Тростенце, в Куропатах...

Можно предположить ряд причин того, почему попытки увековечивания памяти жертв Тростенца за все послевоенные десятилетия так и не стали адекватны глубине происшедшей здесь трагедии.

Советская разведка и, соответственно, антифашистская пропаганда "упустили" возможность своевременно, еще во время оккупации Минска (либо сразу после освобождения Беларуси) масштабно заявить о гигантских размерах происшедшей здесь катастрофы. Когда же высшему руководству страны было доложено, что подавляющая часть жертв Тростенца -- еврейское население, при чем среди них -- десятки тысяч иностранных граждан, заработали соображения большой политики. А у вершителя судеб послевоенной Европы и мира И.Сталина был свой взгляд на "окончательное решение" еврейского вопроса. И уж он-то знал свою долю вины в гибели миллионов евреев в годы Второй мировой войны. Не этим ли объясняется столь значительное уменьшение официальной цифры жертв Тростенца по отношению к реальной?!

Небезосновательным следует считать и вероятные опасения руководства страны, что в случае "выхода" на Нюрнбергский процесс Тростенца как захоронения значительного количества граждан европейских стран придется проводить эксгумацию с участием специалистов этих стран, и неизбежно вскроются факты массовых убийств конца 1930-х гг. и июня 1941 г.

Еще одна мысль, связанная с тем, что Тростенец -- место, где уничтожалось, главным образом, еврейское население: привлечение особого внимания зарубежных стран и международного трибунала к Тростенцу может привести к тому, что советское правительство будет вынуждено обеспечить перезахоронение останков в соответствии с национальными традициями, то есть создавать прецедент, который может повлиять на всю послевоенную политику СССР в еврейском вопросе.

Очень важным, нам кажется, напомнить сегодня о том, что еще в 1958 г. на самом высоком уровне было заявлено: "Правительство БССР решило: поляну, где находятся ямы с пеплом сожженных, превратить в братское кладбище и на нем соорудить монумент". Речь шла именно о Благовщине, тогда -- поляне с ямами-могилами. Как мы понимаем, решение это в буквальном значении слова не было выполнено. Обелиск в 1963 году действительно появился, но совсем не там, где к этому призывал текст постановления. Почему?

Не беря на себя ответственности бесспорно утверждать что-либо, все же зададим еще несколько очень непростых вопросов, начинающихся со слова "почему":

-- почему именно в Тростенце, возле самой Благовщины с захоронениями свыше 150 тысяч человек, была открыта после войны и за десятилетия выросла самая большая под Минском свалка мусора?

-- почему Благовщина вплоть до начала 1990-х гг. изолировалась от внешнего мира колючей проволокой как часть воинского объекта?

-- почему обелиск с Вечным огнем был установлен весьма отдаленно от основных захоронений и самого Тростенецкого поля?

Получим ли мы когда-нибудь ответы на эти вопросы? Как бы то ни было, Тростенец по-прежнему остается живым, но немым укором совести каждому из нас, неким нравственным испытанием Беларуси и вызовом мировому сообществу.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Архив б.КГБ СССР, материалы ГЧК СССР, д.N12, лл.36-42, 90-98 и др. Заверено подписью сотр. Центрального архива КГБ С.В.Литвиновым 12.02.1991.
2. Беларуская думка, 1994, N6, с.76.
3. Известия, 19.09.1944, N223.
4. Барабанова Л. Тростенецкие мини-были. Мн., 1994, с.3.
5. Ванькевич А. Экскурсия в Тростенец. Мн., 1987, с.13.
6. Там же. С.14.
7. Иоффе Э. Страницы истории евреев Беларуси. Мн., 1996, с.135-136.
8. Там же. С.122.
9. Нюрнбергский процесс. М.,1961, т.7, с.142.
10. Там же. С.99.
11. Там же. С.461.
12. Там же. С.484.
13. Кобленц. 21.05.1963. 9 Ks 2/62. 552-31. с.190-195.
14. Ванькевич А. Экскурсия в Тростенец. Мн., 1987, с.9.
15. Лiтаратура i мастацтва. 25.12.1990.
16. "Тростенец", 1995, реж. В.Колас.
17. "О создании мемориального комплекса "Тростенец" (N473 от 27.06.1994 г.)
18. Исх. N10/534-10 от 24.03.1997 г.