Современное еврейство в зеркале еврейского анекдота
Опыт социального анализа
«Лучше умная улыбка, чем глупый смех»
(Еврейская поговорка)
Если и есть какое-нибудь особо неблагодарное дело, так это – рассказывать евреям еврейские анекдоты: они, в большинстве своем, про себя все анекдоты наперед знают. Не случайно же существует мнение, что Каин как раз и убил своего брата Авеля за то, что тот ему рассказывал старые анекдоты. К тому же одной из самых важных отличительных особенностей еврейских анекдотов является тот неоспоримый факт, что они редко создаются и рассказываются с целью простого зубоскальства – юмор ради юмора, смех ради смеха. Еврейские анекдоты почти всегда несут на себе социальный, а то и политический оттенок. Они всегда возникают и расходятся по какому-то случаю, отражая некие важные явления еврейского быта – пусть то отношения в семье либо отношения в обществе. Трудно сказать, существует ли вообще национальный юмор или сугубо национальные анекдоты, но применительно к еврейскому быту на этот вопрос можно с большой долей вероятности ответить положительно.
1
Спектакль Минского Русского драматического театра им. М. Горького «Перпетуум мобиле, или Вечер еврейского анекдота», премьера которого состоялась в октябре 1993 года и была приурочена к 50-летию гибели белорусского еврейства в годы немецко-фашистской оккупации, начинался следующей фразой: «Рабинович и Раппопорт с целью экономии завели одну любовницу на двоих». Не будем пересказывать весь анекдот: анекдот старый и не в нем cуть. Я допускаю, что фраза эта потерялась по ходу спектакля, что о ней никто потом и не вспомнил, и вообще этот анекдот уже давно все зрители знали. Но чувство досады осталось: вот они – евреи, скупердяи и жмоты, они даже на самом интимном, на любви, и то стараются сэкономить.
Я потом спрашивал зрителей – друзей, знакомых, – с какой фразы начинался спектакль? Никто не ответил. Но когда подсказывал, вспоминали немедленно. Убежден, что, отложившись где-то в подсознании, эта фраза отчасти повлияла на то, что зал, во всяком случае, его еврейская часть, принимала спектакль достаточно холодно: оставалась какая-то настороженность, тревожное ожидание возможной обиды или, как минимум, бестактности.
Сразу оговорюсь: спектакль сделан добрыми, умными людьми, истинными друзьями евреев. Да и среди тех, кто принимал участие в его создании, были евреи, в том числе и занятые в нем актеры. Спектакль еще лет 15 шел на Малой сцене театра, в зале, где когда-то размещалась домашняя синагога главного раввина Минска, в его домике, пристроенном к зданию Минской хоральной синагоги – нынешней Большой сцены русского драматического театра. Так что все говорит о достаточно бережном отношении к материалу. И все-таки неловкость остается. Почему?
Еврейская тема в литературе, в искусстве – щекотливая тема, требующая особого такта, особой разборчивости в выборе выразительных средств. За долгие десятилетия дискриминации у евреев выработалась определенная настороженность в отношении всего, что может задеть их национальное достоинство. Может быть, именно поэтому так хочется видеть авторами инсценировок и постановщиками спектаклей на еврейскую тематику евреев. Думается, только сами евреи должны решать, что можно выносить на суд зрителя (в особенности, нееврейского), а чего нельзя. Особенно, если это касается фольклора. Однако где их сейчас возьмешь, этих еврейских драматургов и режиссеров? Евреев так долго не принимали в творческие вузы, что «выбившихся в люди» можно сегодня посчитать по пальцам.
Значит ли это, что спектакли на еврейскую тему вообще не должны появляться, пока не будет воспитана новая плеяда еврейских авторов и исполнителей? Не знаю. У меня нет пока ответа. Надо анализировать. А пока приведу последнюю репризу спектакля. Она идет в финале, сразу после сцены, когда все действующие лица вдруг разворачиваются к зрителю спиной, и мы видим, что на спинах у каждого – мишень, символизирующая судьбу европейского еврейства в годы Второй мировой войны. Наступает скорбная тишина, долгая пауза и потом из динамиков идут голоса актеров, озвучивающих такой диалог:
– Доктор, я жду ребенка, но мне сказали, что у меня
неправильное положение плода. Что делать?
– Вы – еврейка?
– Да.
– А
отец ребенка?
– Тоже еврей.
– Тогда не волнуйтесь. Все будет в порядке:
он выкрутится.
Вот так. Еврей всегда выкрутится. Из любого положения. Они ведь евреи такие: не идут, как все, прямо, ровно, принимая на себя превратности судьбы, а всё норовят выкрутиться. Они даже перед лицом смерти выкрутятся. Хитрые они – эти евреи... И странные. День у них начинается с вечера накануне. Неделя – с воскресенья. А год – и вовсе с сентября, да и то – каждый раз с другого дня. И судьба у них странная: всю жизнь только и делают, что выкручиваются из всяких сложностей и драматических перипетий жизни.
Не случайно существует такая сентенция: еврейский анекдот – это веселье для еврея и пособие для антисемита. М.Горький еще в начале 30-х годов даже заметил, что «никто так не унижает евреев, как они сами себя своими анекдотами». Правда, М.Горький не учел, что евреи сочиняют анекдоты о себе не для того, чтобы их потом мусолили своими грязными языками антисемиты, – это все истории «для внутреннего пользования», поэтому в них так много самоиронии. Но отличить иронию и самокритику от издевки и желания оскорбить национальное достоинство так же непросто, как определить, кто стоит за авторством анекдота: еврей или антисемит. Эту тонкость, скорее всего, способны уловить лишь сами евреи (и то, если задумаются над этим). Они даже готовы иронизировать над некоторыми особенностями текстов собственного Святого Писания, к примеру, о происхождения Евы и начала ее интимных отношений с Адамом.
Каждый раз, когда Адам где-то задерживался, Ева пересчитывала ему ребра. А эрекция у Адама вообще появилась только тогда, когда он съел яблоко.
Или, скажем, о появлении на Земле еврейского народа.
–
Авраам родил Исаака. Исаак родил Иакова… А потом какая-то фигня случилась, и
рожать стали женщины.
Иронически они могут относиться и к библейским сказаниям.
Моисей подводит бежавших из Египта евреев к побережью
Красного моря. Сзади их вот-вот настигнет конница фараона.
– Что делать? –
спрашивает Моисей у своего советника и летописца.
– Обратись к Всевышнему, –
советует тот. – Бог сотворит чудо и раздвинет воды. Это позволит евреям перейти
по дну на другой берег моря.
– Да? А если чуда не произойдет?
– Ну, не
знаю, не знаю. Но публикацию в Торе я тебе гарантирую.
Оказываются у евреев были проблемы и с определением списка Десяти заповедей. Не все, что им прописал Всевышний, их устраивало.
Моисей спускается с горы Синай после встречи с Богом.
– Дорогие соплеменники! – обращается он скопившимся у подножия горы евреям.
– У меня для вас две новости: одна – хорошая, другая – не очень. Первая: в
окончательном варианте – только десять заповедей. Вторая: запрет на
прелюбодеяние остается.
Но наибольшие претензии у евреев не к Моисею, а к тем евреям, которых он 40 лет водил по пустыне.
В поисках Земли обетованной евреи за 40 лет скитания по пустыне побывали во многих местах, и всюду, куда бы их не привел Моисей, им было плохо. Их все время беспокоил плохой запах. Наконец они нашли такое место, где плохой запах отсутствовал. Это и был Эрец Исраэль. В результате, теперь у арабов – нефть, а у евреев – чистый воздух.
Но у евреев не только чистый воздух, уникальное Мертвое море и туристический рай. На их земле самое святое место на всей планете.
Главный раввин Израиля наносит визит Папе Римскому и видит
у него в кабинете телефон, от которого провод тянется к потолку.
– Да, это
связь со Всевышним, – объясняет Папа. – Можете позвонить, но предупреждаю: это
очень дорого!
Как там дальше развивались события, мы не знаем, но вскоре
Папа Римский нанес визит главному раввину Израиля и тоже увидел в его кабинете
телефонный аппарат с проводом, ведущим куда-то в потолок.
– Да, Вы правы, –
говорит рав. – Это связь с Ним. Можете воспользоваться.
– Но это, должно
быть, очень дорого?
– Ну, что Вы?! Совершенно бесплатно. У нас же местная
связь!
И все-таки, какой бы святостью ни обладала историческая родина
евреев, именно они на протяжении всего своего существования на Земле принимают
на себя ответственность за все грехи человечества. С глубокой древности. Вот как
об этом повествует еврейский фольклор.
В Древнем Египте, где евреям
пришлось какое-то время 33 века назад временно находиться, случилась такая
история. У фараона заболел живот. Привели к нему врача. А врачами, как известно,
долгие века были только евреи. Врач осмотрел фараона и сказал, что ему нужно
поставить клизму.
– Что?! – вскипел больной. – Мне, фараону, клизму?! А
ну-ка, поставьте этому еврею самому клизму!
Так и повелось в истории: когда
у фараонов болят животы, евреям ставят клизму.
2
Спектакль в Минске назывался «Перпетуум мобиле» – «Вечное движение». Перпетуум мобиле? Конечно же, это о евреях. А кто первый сказал, что еврей «крутится»? Да сами же евреи. «А ид дрейцах». Крылатые слова. Но для кого эти слова придуманы? Для самих себя, для евреев. В устах еврея эти слова не имеют никакого подтекста. Сама нелегкая жизнь в условиях галута, а затем в «стране развитого социализма», где антисемитизм был элементом государственной политики, заставляла еврея «крутиться». Не случайно существует такое выражение: «Двигаться равномерно и прямолинейно еврей может только в гробу».
Для евреев слово «крутиться» используется в значении преодолевать трудности: «черта оседлости», процентная норма при приеме в учебные заведения, запреты на профессию, откровенная дискриминация почти во всех серьезных проявлениях жизни общества. А что значит «крутиться» в русском языке? «Выкручиваться»! Хитрить, изворачиваться, обманывать. Явная двусмысленность.
Но тонкость лексики состоит еще и в том, что «крутиться» у евреев означает делать одновременно множество работ. А это уже – национальная черта. Евреям же постоянно пытаются приклеить эпитет хитрых. И, в первую очередь, хитрых – в смысле своекорыстных. За каждым народом тянется хвост стереотипа внешнего восприятия. Слово «хитрость» – одна из наиболее частых характеристик евреев в устах неевреев. А хитрить – это еще и умение выкрутиться из любого положения. Вот почему тот, кто даже с самыми добрыми побуждениями хочет перевести на любой язык, в том числе и сценический, фольклор другого народа, должен хорошенько разобраться в подтексте любой фразы. А ведь тонкий еврейский юмор тем и тонок, что богат на подтексты. И оценить их по достоинству могут только сами евреи.
– Почему Рабиновича не приняли на работу?
– Сказали,
что не прошел по профилю.
Двойное значение слова «профиль» (профиль профессии и профиль лица) позволяет достаточно тонко намекнуть на то, что евреев в организации определенного «профиля» на работу не принимали. Но иногда такой диалог происходил в натуре и совершенно в ином ключе.
В кабинет начальника отдела кадров заходит еврей.
– Я
– дизайнер.
– Вижу, что не Иванов
В условиях насильственной ассимиляции евреям приходилось русифицировать свои имена. Чем это кончалось? Хаим становился Фимой, Сарра – Софой, Гершон – Гришей, Лея – Леной и т.д., до бесконечности. «Если Хая – Клара, то Хаим – Кларнет», – шутили евреи по этому поводу. И все же будем справедливы: иногда евреи сами драматизировали ситуацию, обвиняя власти в том, в чем те виноваты не были.
– Хаим, говорят, что ты ходил вчера на радио. Зачем?
–
На-а-а ра-аботу у-у-у-страиваться.
– Кем?
– Ди-и-и-ктором.
– Ну, и
что? Взяли?
– Не-е-ет!
– Почему?
– Е-е-е-врей!
И, тем не менее, особое место евреев в музыкальном и художественном мире вынуждены признавать даже самые отъявленные антисемиты.
Дирижер ведет репетицию симфонического оркестра.
–
Стоп, стоп, стоп! Иванов! Почему вы опять опоздали на два такта? Петров! У вас
же четко написано: «Пиано», а вы что выдаете? Сидоров! Вы вообще следите за
моими руками? Куда вы так спешите? В ноты смотреть надо. Ну, разобрались? А
теперь вместе с жида-а-а-ми!...
На фоне общей дискриминационной политики государства в отношении евреев их успехи в науке, культуре и спорте всегда с помпой отмечались советской пропагандой.
Матч на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Талем – борьба двух иудеев во славу русского оружия.
Ценность еврейских специалистов руководители организаций признавали и не только в работе творческих коллективов.
– Я хотел бы работать в вашей организации. Моя фамилия
Левин, но я не еврей.
– Вы знаете, если уж и брать на работу человека с
такой фамилией, так уж лучше еврея.
В целом, в еврейских анекдотах недавнего прошлого четко сквозило саркастическое отношение по поводу того, что ситуация в «еврейском вопросе» может измениться к лучшему и в будущем.
– Будет ли при коммунизме в паспортах пятая графа?
–
Нет, не будет. Будет графа «Был ли ты евреем при социализме?»
Надо сказать, что далеко не всегда ситуация с участием евреев в составе руководящих кадров учреждений носила драматический характер.
Новый начальник знакомится с руководителями структурных
подразделений.
– Иванов? Очень рад. Петров? Прекрасно. Сидоров? Наслышан.
Рабинович?.. Гм… Ничего, ничего. Сработаемся.
Правда, ситуация за последние двадцать лет сильно изменилась, и сегодня анекдот на тему трудоустройства евреев уже звучит совершенно иначе.
Из разговора двух «кадровиков»:
– Скажите, коллега, вы
евреев на работу берете?
– Конечно. Берем и даже с удовольствием.
– Не
поделитесь секретом: где вы их берете?
Кадровиков нового поколения можно понять: все евреи поразъезжались, и на производствах нехватка хороших специалистов. Правда, и положение евреев в современном мире стало иным. Всемирная глобализация привела к тому, что евреи во многом стали терять национальное самосознание и присущие только им специфические особенности. Они переставали верить в то, что вообще возможно признание за ними права быть уважаемыми членами общества.
– Хаим, ты смотришь футбол? Видел? Гершкович забил гол!
– Думаешь, засчитают?
В конце концов, дело шло к тому, что евреи стали менять свои «незвучные» имена на «звучные», переходили на фамилии своих нееврейских жен и т.д.
– Боря, как твоя фамилия?
– Рабинович.
– Ты что?!
Сейчас такие фамилии уже не носят!
И это уже трагедия не одних евреев, а всего человечества. Вклад евреев в мировую культуру настолько велик, что забвение этого факта уже на наших глазах фатально сказывается на творческих успехах мирового сообщества. И еврейские анекдоты, хоть и в иронической форме, напоминают людям об этом.
Пять самых известных евреев в истории человечества.
Моисей, который сказал, что все в мире зависит от мозга.
Иисус, который
сказал, что все в мире зависит от сердца.
Маркс, который сказал, что все в
мире зависит от желудка.
Фрейд, который сказал, что все в мире зависит от
секса.
И Эйнштейн, который сказал, что все это – относительно.
Хотя бывают случаи, когда утрата имени какого-нибудь великого еврея может принять и не ординарную форму.
– Внучек, напомни мне фамилию того еврея, от которого я
без ума!
– Альцгеймер, бабушка, Альцгеймер!
Продолжение следует...