Еврейский след на статуе Свободы

«Как символ воли, я стою одна
для всех людей, чья жизнь еще не вольна.
Ведь это я, Свобода, им нужна,
одна на всех, судьбою обделенных»

Эмма Лазарус. Сонет «Новый Колосс». 1883 г.

28 октября 1886 года в Нью-Йорке, на острове под названием Бедлоу-Айленд, в трех километрах на юго-запад от южной оконечности Манхэттена, в торжественной обстановке, в присутствии многотысячной толпы президент США Гровер Кливленд открыл статую Свободы. По замыслу автора, статуя, выполняя функцию гигантского маяка, должна была приветствовать людей, прибывающих в Америку из всех уголков земного шара. Соединенные Штаты уже тогда были едва ли не самым привлекательным местом для иммиграции, поэтому горящий факел, вознесенный над Нью-Йоркским причалом на стометровую высоту, предназначен был для того, чтобы символически освещать иммигрантам путь к новой жизни.

Девятнадцатое столетие было отмечено высокой степенью политической и экономической нестабильности, царившей в Европе, а это неизбежно приводило к появлению большого количества желающих начать новую жизнь за границей. Соединенные Штаты в этом отношении были вне конкуренции. Особенно значительный рост числа иммигрантов был отмечен, начиная примерно с сороковых годов ХIХ века. Всего до начала двадцатого столетия в США обустроилось порядка 20 миллионов переселенцев. Это им в первую очередь предназначались слова президента Г.Кливленда: «Мы всегда будем помнить, что Свобода избрала это место своим домом, и алтарь ее никогда не покроет забвение». Благодаря журналистам, эта фраза закрепилась в лексиконе газетчиков, и очень скоро, почти с первых же дней статуя получила название «Свобода, озаряющая мир». В результате, монумент уже в конце ХIХ века превратился в некий мировой символ. Он олицетворял стремление людей к освобождению от оков рабства, необходимость обретения ими личной независимости и возможность беспрепятственного выбора собственного жизненного пути.

22-й Президент США Гровер Кливленд

Думается, в мировой истории вряд ли найдется еще хотя бы один пример, когда одно государство дарит другому столь невероятный по своим размерам и своему общественному звучанию подарок. А Статуя Свободы – действительно подарок. Его преподнесла Соединенным Штатам Франция. Поводом для такого необычного подарка стал столетний юбилей принятия Вторым Континентальным конгрессом Декларации независимости. Конгресс состоялся 4 июля 1776 года в Филадельфии. Тогда британские колонии в Северной Америке объявили о своем суверенитете и создании нового государства. Французский подарок, правда, на десять лет опоздал к юбилейным торжествам, но ценность его от этого не стала меньше.

Сегодня – это самая знаменитая скульптура в мире. Кроме того, это самый крупный монумент в истории человечества – 46-метровая женская фигура на 56-метровом пьедестале. «Леди Свобода» – так ласково называют эту статую американцы. Statue of Liberty. «Леди Ли». А Бедлоу-Айленд ныне носит имя «Острова Свободы».

«Леди» наряжена в тогу – символ республик Древней Греции и Рима. В древний период римской истории тогу носили все: мужчины, женщины, дети. Сначала она использовалась как некое покрывало (от лат. Tego – «покрываю»), но позднее стала одним из элементов торжественного одеяния, причем мужского. Не случайно древнеримский оратор и философ Цицерон заметил в свое время: «Да отступит оружие перед тогой!». Лицам, не торжественного одеяния, причем мужского. Не случайно древнеримский оратор и философ Цицерон заметил в свое время: «Да отступит оружие перед тогой!». Лицам, не имевшим статуса граждан республики, ношение тоги не дозволялось. Одним из непременных условий ношения тоги было обнажение правого плеча и правой части груди. При создании Статуи Свободы это условие было строго соблюдено: в левой руке «Леди Ли» держит скрижаль – Книгу Законов, а в правой – поднимает высоко над собой факел, символ Просвещения. Ногами «леди» попирает разорванные цепи – символ тирании. Надпись на скрижали состоит их четырех букв на латинице и римских цифр – «JULY IV MDCCLXXVI». Читается это так: «4 июля 1776» – дата принятия Декларации независимости США.

За два года до этого в Вашингтоне был открыт монумент в честь Первого президента США Джорджа Вашингтона. Мраморный обелиск высотой 169 м разместился между Белым домом и Капитолием. Для своего времени это было самое высокое сооружение в мире. Но одно дело – обелиск, и другое – женская фигура , поднятая на 100-метровую высоту. Тут нужно совсем иное архитектурное и конструктивное решение. И оно было найдено.

Надо сказать, что, когда французский ученый, писатель и общественный деятель Эдуард де Лабулэ (1811 – 1883) предложил своему правительству сделать свободолюбивому американскому народу такой подарок, ему и в голову не могло придти, что созданная для осуществления этой цели статуя станет неким мировым символом. Работая с 1849 г. профессором сравнительного правоведения в Колледж де Франс, Э.Лабулэ был среди тех, кто яростно отстаивал идеи свободы и демократии, провозглашенные Великой французской революцией. Он был активным поборником личных свобод граждан, дающих полнейший простор всем способностям человека и потому развивающих в нем инициативу и самодеятельность, особенно в экономической сфере.

Эдуард де Лабулэ

Прочитав своим студентам курс истории Соединенных Штатов, Лабулэ изложил его в отдельной книге. Он был восхищен успехами экономического развития молодого американского государства и, анализируя причины такого успеха, пришел к выводу, что в его основе лежит двухпалатная система устройства парламента. В своих статьях он с гордостью отмечал ту роль, которую сыграла Франция в становлении Штатов. Он был прав. Борьба колониальной Америки с метрополией длилась 8 лет, и без огромной финансовой и военной помощи Франции, победа Штатов в борьбе за свою независимость вряд ли состоялась бы. Лабулэ писал, что американская Декларация независимости была первым шагом к торжеству демократии. Вторым же шагом стала Конституция Франции, принятая спустя 17 лет, в 1793 г., в ходе Великой французской революции и провозгласившая главный нравственный принцип человеческого сообщества – принцип «свободы, равенства и братства». Вот почему он считал, что Франция и США – сестры.

А когда в 1861 году в США началась Гражданская война, и федеральное правительство выступило против одиннадцати южных штатов, объявивших о своем выходе из федерации из-за несогласия с планами президента Авраама Линкольна об отмене рабства, Лабулэ открыто выступил с поддержкой федералов. Четыре года длилась война в США – война Севера и Юга. Завершилась она принятием 13-й поправки к Конституции США, согласно которой рабство в стране было официально запрещено. Эдуард де Лабулэ с восторгом встретил известие об окончании 23 июня 1865 года военных действий в США и поделился однажды с друзьями своей идеей подарить Америке к столетию обретения ею независимости статую, которая бы воплощала собой идею свободы. Собрав у себя группу единомышленников, он рассказал о своем замысле и нашел у них единодушную поддержку. К воплощению замысла приступили немедленно.

Среди гостей, которых собрал в тот исторический день в свой дом Лабулэ, был известный скульптор Фредерик Огюст Бартольди (1834 – 1904). Его специально пригласили на эту встречу. Именно ему и было поручено разработать проект статуи. То, что создание Статуи Свободы было заказано именно Бартольди, не было случайностью. Как раз в те дни шла активная подготовка к открытию Суэцкого канала, что уже само по себе было мировой сенсацией. Одновременно реализовывались и другие проекты. Например, в Каире строился оперный театр, и предполагалось, что премьера в нем состоится в дни открытия канала. Именно тогда и родилась у Бартольди идея установить больших размеров фигуру античной богини на входе в канал у Порт-Саида. Но правитель Египта Исмаил-Паша в те дни вынужден был отказаться от этого проекта в силу его дороговизны. Тем не менее, оперный театр в Каире был построен, и в 1871 году в нем состоялась премьера написанной по специальному заказу оперы Дж.Верди «Аида». Что касается идеи создания грандиозной символической женской фигуры, которая могла бы не только украшать, но и служить неким символом, к примеру, человеческой свободы и независимости, то она у Бартольди сохранилась и нашла свое выражение в создании Статуи Свободы для США.

Фредерик Огюст Бартольди

Американцам Бартольди был уже известен. Из 35 его скульптур, разбросанных по всему миру, три находились в США. Это были фигуры четырех трубящих ангелов в церкви в Бостоне (1874), статуя генерала Лафайета в Нью-Йорке (1876) и «Фонтан Капитолия» в Вашингтоне (1878). Бартольди принял предложение, но работы смог начать лишь спустя 10 лет. Одной из причин этого был его отъезд в Италию, где он вступил в армию Джузеппе Гарибальди и провел почти пять лет в качестве адъютанта этого народного героя Италии.

Пять лет длилось национально-освободительное движение итальянского народа за объединение раздробленной Италии, и в Париж Бартольди вернулся лишь в 1870 году. На следующий год он по просьбе Эдуарда де Лабулэ совершил поездку в США, чтобы лично выбрать место установки памятника. После обсуждения с американцами он принял их предложение соорудить у входа в Нью-Йоркскую гавань маяк. Это был архитектурный замысел, но его самого, скульптора, никак не устраивало возведение обычной башни, и он предложил вместо башни возвести в полный рост человеческую фигуру. Во Франции его соратники согласились с этим предложением, но в те дни, разумеется, никто не мог предполагать, что в результате будет возведен монумент 100-метровой высоты, потребовавший колоссальных финансовых вложений. И то, что столь нетривиальная и весьма дорогостоящая затея в конечном итоге вообще удалась, немаловажную роль сыграл тот факт, что в 1871 г. Эдуард де Лабулэ был избран депутатом Национального собрания Франции, а в 1875 г. – его пожизненным сенатором. Это он, используя сегодняшнюю лексику, лоббировал весь проект и в итоге вписал свое имя в список создателей одного из сооружений, достойных именоваться Чудом света.

О том, как должна выглядеть скульптура, которой предстояло выполнять функции маяка в Нью-Йорке, сомнений не было. Это должна была быть Марианна – молодая женщина во фригийском колпаке, символ Французской республики. Именно такой вид – стоящей женщины с копьем – имела печать свободной Франции, утвержденная Национальным собранием еще в 1792 году.

Эжен Делакруа. «Свобода на баррикадах». 1830. Лувр. Париж.

По преданию, имя Марианны, составленное из двух наиболее часто встречающихся женских имен – Мари и Анна, тогда же стало и прозвищем самой Франции. Скульптурные изображения Марианны и в наше время являются обязательным атрибутом любого учреждения органов власти французского государства. На первый взгляд, вариантов у Фредерика Бартольди не было – нарушить национальную традицию он не мог. Но сам Бартольди был иного мнения. Поскольку его проект маяка у Порт-Саида с установкой колоссальной женской фигуры, держащей факел, не был воплощен, он решил использовать его для создания аналогичного маяка в Америке.

Это, естественно, не могла быть француженка Марианна, но прототипом могла послужить и какая-нибудь традиционная женская фигура из пантеона античных скульптур. Уроженец Кольмара, одного из красивейших эльзасских городов, Фредерик Бартольди получил академическое образование в Париже, в Высшей школе изящных искусств. В свое время он предпринял ознакомительную поездку в Египет и Йемен, и пришел в восхищение от увиденных там огромных античных скульптур. Такую статую он обнаружил во Флоренции в базилике Санта-Кроче (Церковь Святого Креста) самом крупном в мире францисканском храме, согласно легенде, основанном еще в ХII веке самим святым Франциском Ассизским.

Скульптура Свободы поэзии. Базилика Санта-Кроче. Флоренция. Италия

Церковь приобрела мировую известность тем, что в ней находятся гробницы целого ряда великих людей Италии. Достаточно назвать имена Данте Алигьери, Галилео Галилея, Николо Макиавелли, Микельанджело Буонарроти, Джоаккино Россини, Энрико Ферми. Фигура Свободы поэзии, возвышающаяся над могилой итальянского известного поэта и драматурга ХIХ века Джованни Батиста Николлини работы крупнейшего итальянского скульптора Пио Феди, поразила Бартольди. Эту скульптуру и хотел использовать в качестве прототипа для создания маяка Порт-Саида Фредерик Бартольди.

К созданию статуи приступили в 1875 году. Все работы – от начала и до конца – велись в парижской мастерской автора и длились 9 лет. В основу конструктивного решения Статуи Свободы фактически лег тот проект, который Бартольди предлагал осуществить в Порт-Саиде. Однако, если чуть-чуть заглянуть в прошлое, то можно выяснить, что история знаменитой статуи начинается еще раньше – в июне 1844 года, когда два талантливых инженера – Эмиль Нугье и Морис Кехлин – предложили уже известному тогда специалисту по возведению металлических сооружений Гюставу Эйфелю проект создания 300-метровой металлической башни. И хотя Эйфель не имел ни малейшего представления, кому может понадобиться подобное строение, что-то все-таки подтолкнуло его выкупить проект у инженеров.

Гюстав Эйфель

Интуиция не подвела Эйфеля. Когда Фредерику Бартольди потребовалась помощь специалиста для решения конструктивных вопросов, он обратился именно к Эйфелю. Проект массивной стальной опоры статуи как раз и выполнил Морис Кехлин, помощник Эйфеля. Спустя год, после того, как Статуя Свободы была торжественно открыта, Гюстав Эйфель принял участие в конкурсе на строительство сооружения в честь столетнего юбилея Французской революции 1789 года и к открытию в Париже в 1889 году Всемирной выставки. Он выиграл конкурс. Вот тогда и он вспомнил о предложении своих помощников, сделанном сорок лет назад. Так что думается, славу возведения башни, являющейся главным украшением столицы Франции и носящей имя ее создателя – Густава Эйфеля, следовало бы разделить между самим Эйфелем и двумя его помощниками – Эмилем Нугье и Морисом Кехлиным.

Одной из самых сложных задач, которые пришлось решать скульптору Фредерику Бартольди, был выбор натурщицы. Разумеется, он не мог и представить себе, что облик этой статуи обретет бессмертие воплощенным в ней символом Свободы, и, тем не менее, проблема представлялась серьезной: уж больно грандиозным был замысел. Но, в принципе, какие вообще могут возникнуть проблемы у скульптора с выбором натурщицы в Париже, слывущем в XIX веке столицей искусств?! Как ни странно, но отдал предпочтение Бартольди не просто красивой и умной женщине. Он пригласил к себе в студию одну из самых богатых женщин – не только во Франции, но и во всем мире – Изабеллу Бойер, вдову и наследницу всего капитала «мирового короля швейных машинок» Айзека (Исаака Меррита) Зингера (1811 – 1875).

То, что швейную машинку, в том виде, в каком она покорила мир, изобрел еврей, нет ничего удивительного. Если и был в XIX веке какой-то механизм, без которого не могла обойтись ни одна еврейская семья, так это была швейная машинка. Профессия портного была самой популярной среди еврейских эмигрантов в США. Не случайно в центре Нью-Йорка в 1984 году был установлен памятник еврейскому портному – мужчине с обликом религиозного еврея, сидящим за швейной машинкой фирмы «Зингер». Памятник работы Джудит Уэллер, ваятельницы и педагога из Нью-Йорка, находится на 7-й авеню в нью-йоркском Гармент-дистрикте – «Швейном квартале», где в свое время начиналась местная швейная индустрия, откуда расходились по Штатам современные моды, где бывшие местечковые «портняжки» вырастали до теперешних дизайнеров новейших фасонов одежды и тканей.

В середине XIX века все известные модели швейных машинок были громоздкими и неудобными в пользовании. Зингер решил усовершенствовать их механизм и в основу своего варианта положил конструкцию американца Орсона Фелпса, которая была меньше и проще в устройстве. Но и у нее был недостаток: нитки запутывались в игле-челноке. Десять дней на раздумывание, и все недостатки были устранены. Достаточно было расположить челнок горизонтально, а иглу заставить двигаться вертикально, и нить перестала запутываться. Появилась ножка – держатель иглы, и стало возможным делать непрерывный шов. Появился столик – доска для ткани. И наконец, появилась ножная педаль для привода, что дало возможность человеку работать над тканью двумя руками.

Запатентовав эти свои находки, Исаак Зингер гарантировал себе место в ряду американских миллионеров, ибо слово «Зингер» на долгие десятилетия стали синонимом швейной машинки. В 1851 году появилась фирма «И.М. Зингер и Ко», и уже спустя семь лет по миру расходилось свыше трех тысяч швейных машинок в год, а стоимость одной машинки составляла всего 10 долларов. В 1863 г. было выпущено 20 тысяч машинок, а в 1875 – 200 тысяч.

Исаак Меррит Зингер

Портрет Исаака Зингер. Эдвард Гаррисон Мэй, 1869

Внешне Исаак Зингер совершенно не соответствовал сложившемуся стереотипу кабинетного ученого- изобретателя, этакого рафинированного интеллигента, проводящего сутки за письменным столом. Это был жизнерадостный гигант двухметрового роста – авантюрист и страстный любитель противоположного пола – «лучший друг портних всего человечества». У него было шесть официальных жен и 23 ребенка. Свою судьбу с последней женой, Изабеллой, он связал, когда ему было уже 52 года. Жена была моложе его на 30 лет, и с ней он провел последние 12 лет жизни – преимущественно в Европе. Изабелла принесла ему еще двух детей, а когда после его смерти завершились все дела с оформлением оставленного Исааком наследства, выяснилось, что в руках у молодой вдовы 14 миллионов «тогдашних» долларов.

Изабелла Бойер

Изабелла Бойер (1841 – 1904) пережила своего мужа почти на 30 лет, прославилась благотворительными акциями и успела еще дважды побывать замужем. Она не очень стремилась к известности, и имя ее так и не сохранилось бы в истории, как остаются безымянными натурщицы великих живописцев и скульпторов, если бы она не была вдовой одного из самых известных людей XIX века – Исаака Зингера.

Масштаб задачи, которую поставил перед собой Фердинанд Бартольди, был им явно недооценен, и в 1876 г. к столетнему юбилею подписания Декларации Независимости в США на выставку в Филадельфии была отправлена лишь рука статуи, сжимающая факел. Но дело было не только в масштабе и конструктивных проблемах. Дело было и в том, что создание такого гигантского сооружения требовало огромных материальных затрат.

Согласно взаимной договоренности французская сторона взяла на себя обязанность создать статую и установить ее в США, а американская сторона – построить пьедестал для нее. Нехватка денег ощущалась по обе стороны океана. Но, когда одно государство делает другому такой уникальный подарок, проект обретает всенародный характер. Во Франции благотворительные пожертвования наряду с различными увеселительными мероприятиями и лотереей позволили собрать 2,25 млн. франков. В Соединенных Штатах для сбора средств устраивались художественные выставки, аукционы, боксерские бои, проходили благотворительные концерты и театральные представления, но дело все равно продвигалось медленно. Не давали должного результата и публикующиеся призывы к бизнесменам вносить средства в специально созданный фонд.

Проектирование пьедестала возглавлял известный американский архитектор Ричард Моррис Хант (1827 – 1895), один из тех, кто в XIX веке определял, в каком направлении будет развиваться мировая архитектура. К слову, когда Хант занялся возведением постамента для Статуи Свободы, он уже был автором проекта первого небоскреба – Трибьют билдинг (1876).

Ричард Моррис Хант

Проект уже был готов, а средств для закладки фундамента под будущую статую в достаточном количестве еще не было. И тогда в дело вступил газетный магнат Джозеф Пулитцер.

Жизнь Джозефа Пулитцера – еще один пример огромного вклада евреев в создание современной городской цивилизации. На сей раз дело касается средств массовой информации.

Выходец из эмигрантской семьи венгерских евреев, Пулитцер (1847 – 1911) начал свою жизнь в США с участия в Гражданской войне. Когда он поступил на работу репортером в германоязычную газету города Сент-Луис (штат Миссури), ему был 21 год, но уже спустя три года он приобрел акции этой газеты, стал ее главным редактором и занялся преобразованием модели издания. Одно из серьезных нововведений Пулитцера – проведение постоянных газетных кампаний по различным поводам с политическими разоблачениями и кричащими заголовками. Эти кампании приковывали внимание читателей, поднимали тираж газеты и приносили солидный доход издателю. Его журналисты активно занимались поиском сенсационных материалов и отличались большой оперативностью в их публикации. Кроме того, Дж. Пулитцер добивался, чтобы в статьях всегда присутствовало сочувствие бедным людям и дискриминируемым слоям общества. Это обеспечивало газетам особую популярность у беднейших слоев американского общества.

Джозеф Пулитцер

С первых же дней своей издательской деятельности Пулитцер начал проводить в жизнь политику слияния газет в один газетный концерн, подчиненный единой идее. Он продавал акции одной газеты, чтобы приобрести акции другой, более серьезной и влиятельной. Добившись слияния двух-трех газет в одно издание и достигнув финансового успеха, он вкладывал деньги в очередной проект. Закончилось все тем, что, перебравшись в Нью-Йорк, он купил газету «The New York World», тираж которой быстро достиг 300 тысяч экземпляров, а доход от нее стал приносить ему до полумиллиона долларов в год. К 1887 году в руках Дж.Пулитцера уже была целая газетная империя, финансовый успех которой целиком зависел от инноваций и газетного мастерства хозяина. Именно он выработал внешний вид газет, сохранившийся в общих чертах до наших дней.

Публикации его газет по большей части носили откровенно скандальный характер. Джозеф Пулитцер, как и другие газетные магнаты, например, Уильям Херст, стали использовать новые способы повышения уровня популярности своих изданий. Тиражи их газет успешно раскупались не только благодаря оперативному освещению интересных фактов (в первую очередь, сенсаций), но и благодаря особой манере их подачи, ориентированной не столько на освещение достоверных событий, сколько на пробуждение эмоций. Газеты Пулитцера были доступны по цене, печатались на дешевой, желтоватого оттенка газетной бумаге и носили, чаще всего, откровенно развлекательный характер. В газетах превалировали сексуальная тематика, освещение скандалов, преступлений, насилия. Цвет бумаги и определил общее название такого рода газетной продукции – «желтая пресса».

«Отец желтой прессы»

Когда возникла идея создания в Нью-Йорке Статуи Свободы, Джозеф Пулитцер стал одним из самых ярых ее приверженцев. Поскольку государство отказалось финансировать проект, к его осуществлению был привлечен частный капитал. Газеты Пулитцера создали вокруг создаваемой статуи особый романтический ореол и стали громить в своих газетах всех: политиков – за отказ от субсидий, богачей – за то, что не дают денег, обывателей – за равнодушие. Он же и предложил еще один проект сбора денег. Он объявил конкурс на лучший текст надписи, который должен был быть выбит на постаменте статуи. Все поступившие предложения он опубликовал в своих газетах. Но тот, кто захочет принять участие в голосовании при выборе лучшего варианта текста, должен прислать в Фонд создания статуи благотворительный взнос. Достаточно было отправить один доллар. Замысел сработал. Необходимая сумма была собрана.

К концу жизни состояние Джозефа Пулитцера составляло 20 млн. долларов – 3 млрд. по сегодняшнему курсу. Еще в 1904 году Пулитцер составил завещание, в котором жертвовал два миллиона долларов Колумбийскому университету. Три четверти этих денег предназначались на создание высшей Школы журналистики, а оставшаяся сумма – на премии для американских журналистов. Предполагалось, что 4 премии будут вручены за достижения в области журналистики, 4 – за успехи в области литературы и драмы, еще 4 были «плавающими» – их должны были присуждать за достижения в гуманитарной области и еще одну за вклад в образование. Колумбийская Школа журналистики была основана в 1912 году, через год после смерти Пулитцера, а премию его имени стали вручать ежегодно, начиная с 1917 года. Всего присуждается 25 премий в год. Лауреаты получают по 10 тысяч долларов. Особо отмечается номинация «За служение обществу». Как мы понимаем, Джозеф Пулитцер был родоначальником «желтой прессы», о которой мы сегодня говорим с некоторым оттенком презрительности. Но мы не должны забывать, что именно «желтая пресса» стала первым сигналом по возникновению того, что мы сегодня называем «массовой культурой».

Работы по созданию Статуи Свободы были завершены лишь в 1884 г., и 4 июля на торжественной церемонии огромная, возвышающаяся над Парижем скульптура высотой в 47 метров была официально вручена американцам как подарок Франции. После этого всю эту громадину весом более 200 тонн разобрали на 350 частей, погрузили в 214 ящиках на фрегат «Изер», перевезли через океан и собрали снова. Вся эта процедура заняла более двух лет. Говорят, что на торжественной церемонии Бартольди произнес только одну фразу: «Сбылась мечта моей жизни».

Статуя Свободы встречает приплывающие в гавань Нью-Йорка корабли

Памятник был размещен внутри форта Вуд, который был построен специально к войне 1812 года в форме звезды. Первые несколько десятилетий комплекс обслуживала служба маяков США, и лишь в 1924 году он стал Национальным памятником. В 1937 году площадь памятника расширили до границ всего острова Бедлоу, а в 1956 году переименовав его в остров Свободы. Позднее, как бы возвращая свой долг перед французами, американцы подарили Парижу уменьшенную копию ставшую уже всемирно известной Леди Ли. Благодарные парижане установили ее у моста Гренелль, став первыми, естественно, после ньюйоркцев, счастливыми обладателями символа Демократии и Свободы.

Париж. Лебединый остров. Статуя Свободы

В одном из парков в центре Манхеттена стоит небольшая стела с бронзовой пластиной в центре. На платине выгравировано: «В честь Эммы Лазарус, поэта-патриота, автора сонета «Новый Колосс», начертанного на статуе Свободы». Речь идет как раз о том самом сонете «The New Colossus», который собрал наибольшее количество голосов американцев, считавших, что именно этот текст и должен находиться на пьедестале возводимой статуи. А имя этого «поэта-патриота» как раз и было – Эмма Лазарус.

Но почему автор назвала свой сонет именно так – «Новый Колосс»? И в истории, и в искусстве под словом «колосс» обычно понимают одно из «Семи чудес света» – Колосса Родосского. Эта гигантская, 36-метровая статуя древнегреческого бога Солнца Гелиоса стояла в портовом городе Родосе на одноименном острове в Эгейском море. Что заставило Эмму Лазарус сопоставить два монумента из истории Древней Греции – женщину в тоге со сводом законов в руке и стройного юношу в облике бога Солнца? Что она нашла общего между ними? Гигантские размеры? А ведь ей был гораздо ближе образ Свободы, воплощенный французским живописцем Эженом Делакруа в картине, созданной по мотивам революции 1830 года, положившей конец режиму монархии Бурбонов.

И действительно, кем еще как не соратницей Леди Ли могла бы быть Марианна – национальный символ Франции, девушка во фригийском колпаке и с обнаженной грудью? Не ее ли символическую фигуру изобразил Эжен Делакруа на своем полотне «Свобода на баррикадах»? Фригийский колпак – колпак красного цвета со свисающим вперед верхом, головной убор, перенятый у жителей древней Фригии – государства в Малой Азии. В Древнем Риме его носили только свободные люди. Рабы могли надеть его только, получив свободу. Обнаженная грудь – символ самоотверженности, доказательство готовности идти за свою свободу c голыми руками («голой грудью»).

Эмма Лазарус

Все гораздо сложнее. Когда Эмма Лазарус писала свой сонет, она уже была известной в США поэтессой. Дочь богатого плантатора, потомка изгнанных из Португалии евреев, она уже в 17 лет сочиняла стихи и быстро стала известным в стране литератором. Автор нескольких романов и поэтических сборников, Эмма и не думала принимать участие в конкурсе, объявленном Пулитцером, тем более что она уже знала об участии в нем таких мастеров американской литературы, как Уолт Уитмен, Генри Лонгфелло, Брет Гарт и Марк Твен. На предложение написать свой текст она заявила, что не пишет стихов по заказу. Но в ответ она услышала: «Вспомните беженцев из России». Этого оказалось достаточно. Через два дня сонет «Новый Колосс» был опубликован. К Пулитцеру посыпались тысячи писем, и в итоге именно этот сонет получил максимум читательских голосов, стал первым призером, а заодно еще собрал 21000 долларов в фонд создающегося монумента.

Путь к этому триумфу у Эммы Лазарус не был простым. Она родилась с серьезной врожденной патологией, была обречена на постоянное домашнее пребывание, там же, в своей квартире, получила образование и все свое время тратила на книги и сочинительство. Семья была достаточно ассимилированной, и большой потребности писать на еврейские темы у Эммы не было. Но в 1876 году произошел переворот в сознании: она прочла роман Джорджа Элиота (псевдоним английской писательницы Мэри Энн Эванс) «Даниель Деронда».

Джордж Элиот (Мэри Энн Эванс)

Эта книга в те годы стала рубежной для многих молодых евреев. В России аналогичный процесс произошел с будущим создателем разговорного иврита Элиэзером Бен-Иегудой. Эмма остро ощутила свою причастность к еврейству. Она стала изучать еврейскую историю, иудаизм, серьезно занялась ивритом. И вот уже появились переведенные на английский язык стихи средневековых еврейских поэтов, поэтический сборник «Песни семитки», трагедия в стихах «Пляска смерти». А с 1881 года, после волны еврейских погромов в России, еврейская тематика стала определяющей в творчестве Эммы Лазарус.

Погромы в России, грянувшие после убийства народовольцами Александра II, вызвали во всем мире шок. С этого момента начался необратимый процесс возрождения у евреев национального самосознания и осознания ими невозможности полного слияния с коренным населением стран рассеяния. Позиции тех, кто призывал евреев растворяться в окружающей массе коренных жителей и уже одним этим обрести безопасность и свободу от дискриминации, если не рухнули окончательно, то, во всяком случае, сильно пошатнулись. Этот процесс затронул не только Россию, и Эмма Лазарус оказалась среди тех, кто резко выступил против ассимиляторства, расценивая это как измену своему народу. Показательна в этом отношении ее статья, посвященная премьер-министру Великобритании, крещеному еврею Бенджамину Дизраэли «Был ли лорд Биконсфилд на самом деле евреем».

Эмма серьезно задумалась о судьбах своего народа. Один за другим появляются ее полные психологизма рассказы и стихотворения о еврейской жизни в диаспоре, поэтический сборник «На реках Вавилонских». В серии статей под общим названием «Послание к евреям» Лазарус обращается с призывом возродить еврейскую национальную жизнь в США и в Палестине. Ее статьи получают широкий общественный резонанс и пробуждают интерес к идеям палестинофильства. Но вот наступил момент, когда все эти процессы стали прямо затрагивать интересы США и простых американцев.

Массовый поток беженцев из России возник после того, как в начале 1880-х гг. практически вся территория Украины была охвачена кровавыми еврейскими погромами. США к этому времени уже были центром общеевропейской иммиграции, но в эти трагические для российских евреев времена их количество начало составлять почти 80% от общего числа иммигрантов. Евреи буквально тысячами садились на пароходы в Гамбурге или в Лондоне, в совершенно невыносимых условиях пароходных трюмов пересекали океан, страдая от туберкулеза и кишечных инфекций.

Сначала благополучные американские евреи в ужасе отшатнулись от своих бедных и глубоко религиозных восточноевропейских братьев. Но на Эмму они произвели совсем другое впечатление. На какое-то (очень небольшое) время она даже перестала писать стихи и целиком отдалась социальной работе среди новоприбывших, остро нуждающихся в обретении места жительства и в медицинской помощи. В публицистических статьях она (как и ее младшая сестра, литературный критик Жозефина) обличала американских евреев за черствость и равнодушие в приеме нуждающихся иммигрантов. Эмма была одним из инициаторов создания сети еврейских технических учебных заведений, предназначенных для приобретения иммигрантами специальности. Именно тогда, в разгар всех этих событий, она и получила приглашение принять участие в конкурсе на лучшую надпись на пьедестале будущей Статуи Свободы.

Мысль о том, что США может стать прибежищем всех, страдающих от дискриминации и лишенных нормальных условий для существования, что именно здесь они могут обрести желанную свободу, овладевает ею. Факел, который будет освещать беженцам путь в эту страну, становится для нее символом обретения благополучия и душевного спокойствия. А ведь именно факел держал в руках более двух тысяч лет назад легендарный Колосс Родосский, освещая кораблям путь в Грецию, колыбель демократии. Вот почему и назвала она свой сонет «Новый Колосс». И именно из этого сонета в 1903 году были взяты пять строк, чтобы быть высеченными в бронзе на постаменте Статуи Свободы. Но до этого момента талантливая поэтесса не дожила: она ушла из жизни в 1887 году. Ей было только 38 лет. А сонет Эммы Лазарус «Новый Колосс» остался потомкам как призыв к исходу из духовного рабства в мир, где существует свобода воли.

Плита с отрывком из сонета Эммы Лазарус «Новый Колосс», размещенный на постаменте Статуи Свободы вНью-Йорке

Эмма Лазарус. «Новый Колосс»
Сонет

Стою я с факелом у врат морских.
Передо мной людских судеб сплетенье,
И с каменных, безмолвных губ моих
Вот-вот сорвется страстное моленье:

«Я жду вас всех, кто, вопреки судьбе,
Лишен того, над чем всю жизнь трудился.
Кто в нищете, в крови, в кромешной тьме
Мечтал о том, чтобы погром не повторился.

Как символ воли я стою одна
Для вас, к открытой жизни устремленных.
Ведь это я, Свобода, вам нужна –
Одна на всех, судьбою обделенных.

Пусть знает всяк, людскою злобою гонимый,
Что факел этот мой – в веках неугасимый».

(Пер. с англ. автора)

ПЕРЕЙТИ К СЛЕДУЮЩЕЙ СТАТЬЕ ВЫПУСКА №3