Яков Басин. Исторические книги, статьи, очерки.

Система взаимоотношений государства и его еврейского населения определяет содержание так называемого «еврейского вопроса» – социального явления, настолько специфичного и уникального, что оно нуждается в выделении из всего комплекса отношений государственной власти и национальных меньшинств. В основе уникальности – то особое место, которое занимает антисемитизм среди всех остальных форм ксенофобии.

Проблема эта имеет многовековую историю. В разных регионах она проявлялась и проявляется в различных реалиях, каждая эпоха вкладывала в нее свое конкретно-историческое содержание и своеобразие, каждая социально-политическая система видела в ней свой смысл. Не является исключением и 70-летнее правление большевиков на территории бывшей Российской империи.

1

Советская власть, представляя собой беспрецедентный по жестокости диктаторский режим, декларировала, тем не менее, защиту «угнетенных классов» и утверждение всеобщей социальной справедливости. То, что она в процессе развития превратилась из системы, осуждавшей антисемитизм и утверждавшей самобытность еврейского народа, в систему, исповедовавшую осужденный историей государственный антисемитизм и фактически уничтожившую еврейскую национальную культуру на всей территории СССР, – одна из самых парадоксальных страниц современной истории.

Однако при внимательном рассмотрении вопроса выясняется, что в целом такое развитие событий не было случайным стечением обстоятельств или влиянием чисто субъективных факторов, таких, например, как личный антисемитизм Сталина, хотя и это сыграло определенную роль. «Окончательное решение еврейского вопроса» в той или иной форме было заложено в идеологии большевистского режима как режима тоталитарного по своей сути, что делало его по форме и содержанию идентичным режиму гитлеровскому. Более того, иногда в основополагающих документах коммунистов, в том числе, трудах так называемых классиков марксизма-ленинизма, положения, касающиеся судеб еврейского народа, вполне определенно назывались своими именами.

Сознательная замена бытовавшего веками религиозного антисемитизма расовым одновременно привела режимы, установленные в СССР и Германии, к разной по форме, но идентичной по реализации идее ликвидации еврейства как сложившегося в глубокой древности этноса. Большевизм – специфическое порождение российского революционного движения, его крайне радикальная, экстремистская форма. Несмотря на то, что меньшевизм (сначала как политическое течение, а после революции и как самостоятельная политическая партия) прекратил свое существование еще в 1924 г., большевизм публично продолжал декларировать себя таковым вплоть до ХIХ съезда ВКП(б) в 1952 г., когда само слово «большевики» в названии партии было наконец упразднено.

Как социальный феномен большевизм проявил себя во множестве достаточно характерных особенностей, которые привели к ряду серьезных деформаций в советском обществе. Некоторые из них прямо коснулись еврейского населения. В частности:

• ФОРСИРОВАННОЕ ДОСТИЖЕНИЕ ВСЕОБЩЕГО РАВЕНСТВА, что привело к физическому и духовному геноциду, нивелирующему классовые и сословные различия значительных групп населения и целых слоев общества, включая отдельные национальные меньшинства (этноцид);

• СИЛОВОЕ РЕШЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ, что привело к появлению нелегитимных форм осуществления государственной власти и грубейшим нарушениям законности, включая массовые репрессии;

• ПОПЫТКА УДОВЛЕТВОРЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ЖЕЛАНИЙ НАСЕЛЕНИЯ В СТРАНЕ, НЕПОДГОТОВЛЕННОЙ К ЭТОМУ ЭКОНОМИЧЕСКИ, что привело к навязыванию народу минимизированных индивидуальных и общественных потребностей;

• ОТРИЦАНИЕ ДУХОВНОГО ПЛЮРАЛИЗМА И УТВЕРЖДЕНИЕ В СТРАНЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО МОНОПОЛИЗМА, что привело к упразднению всех небольшевистских партий и общественных организаций;

• ИСКОРЕНЕНИЕ РЕЛИГИИ КАК ПЕРЕЖИТКА ПРОШЛОГО, что привело к государственной поддержке атеистической пропаганды и запрету религиозной, к торжеству воинствующего атеизма. [1].

Претворение большевиками этих принципов в жизнь было бы невозможно без установления в стране тоталитарного режима, аналогичного гитлеровскому. Среди его антидемократических акций едва ли не на первое место по своему общественно-политическому значению выдвинулся тотальный контроль над всей системой образования и всеми формами пропаганды (как государственными, так и общественными), а также идеологическая изоляция страны.[2]. По существу, Октябрьский переворот 1917 г., приведший большевиков к власти, явился переворотом контрреволюционным: он положил начало созданию уголовно-террористического государства фашистского типа, главной особенностью которого стала жесточайшая централизация власти. [3]. Одним из первых, кто именно так оценил характер создаваемого в СССР режима, был крупный советский дипломат, историк С.Дмитриевский, попросивший в свое время за границей политического убежища. За два года до прихода к власти в Германии национал-социалистической партии, он в книге «Сталин» (Стокгольм, 1931) написал: «Сталинская власть – власть национал-коммунистическая» [4].

Доминирующая роль партии во всех сферах жизни способствовала тому, что провозглашенная революцией власть Советов оказалась фикцией, ибо не могла власть называться «советской», если она на всех уровнях прямо зависела от соответствующих партийных комитетов. Исполняя решения партии, Советы сами по себе реальной властью не располагали, поэтому, говоря о «советской власти», мы на самом деле имеем в виду власть партийную. Фактически, заложив все основные принципы и методы руководства еще в условиях военно-революционной диктатуры, партия до последних дней своего существования так и не нашла в себе силы от них отойти. Используя исключительно тоталитарные и административные методы руководства (а иное в условиях унитарного, бюрократически централизованного государства просто невозможно), центральные и местные органы власти в СССР переносили их и на решение национальных проблем, включая «еврейский вопрос».

В стране в течение нескольких десятилетий искусственно форсировались процессы интернационализации и интеграции, что неизбежно приводило к резкому замедлению процессов национального развития. Недооценка властями стремления народов к становлению национального самосознания и сохранению национальной самобытности самым драматическим образом отразилась на судьбе всей политической системы, выстраиваемой большевиками. Сводя суть всех проблем к так называемому «классовому подходу», большевики утверждали, что с преодолением классового антагонизма и провозглашением политического самоопределения народов будет преодолен и антагонизм в межнациональных, межэтнических и межконфессиональных отношениях. Загоняя силой население громадной страны в единую коммуну, большевики были уверены, что устанавливают демократизм и в национальном вопросе. Но поскольку при этом они не учитывали особую устойчивость существующих стереотипов подозрительности и недоверия в национальной психологии, выстроенная ими политическая система оказалась ущербной.

Возникающие каждый раз всё новые и новые проблемы власть, в силу присущего ей догматизма, решала простым и единственно доступным ей образом: насилием и репрессиями. Решение вопроса национального равноправия при этом отодвигалось на неопределенное время, уже существующие национальные автономии ликвидировались, а непокорные народы подвергались репрессиям и невиданным депортациям. Так на территории громадной державы устанавливалась политика государственного терроризма, принимавшего по отношению к отдельным категориям населения (офицеры царской армии, дворянство, помещики, священнослужители, казачество, зажиточное крестьянство) характер геноцида.

2

«В истории трудно найти пример реакции, которая не была бы окрашена антисемитизмом, – писал в свое время Л.Троцкий. – Этот особенный закон целиком и полностью подтверждается в современном Советском Союзе... Как может быть иначе? Бюрократический централизм всегда был для шовинизма путем наименьшего сопротивления».[5].

Среди 14 видов преступлений советской власти, за которые большевизм не должен уйти от ответственности, академик А.Н.Яковлев назвал и те, которые носят специфически «еврейский» характер. Среди них – «уничтожение иудейских синагог, молельных домов, расстрелы священнослужителей» и «организация расистских процессов (против Еврейского антифашистского комитета, «космополитов-антипатриотов», «врачей-убийц»), направленных на разжигание межнациональной розни, на возбуждение низменных инстинктов и предрассудков. [6].

Силовое решение «еврейского вопроса» во все века являлось одним из основных факторов становления и развития экспансионистских режимов, пытающихся перестроить мир, подгоняя его под собственную, заранее спланированную (чаще всего умозрительно) модель. В этом отношении германский нацизм мало чем отличался от большевизма, в результате чего начатый Гитлером геноцид еврейского населения на занятых Германией территориях Европы едва не был завершен Сталиным в масштабах всей большевистской России.

Советская Белоруссия в силу небольших размеров и чрезвычайно важного геополитического положения стала одним из наиболее серьезных полигонов для отработки форм и методов большевизма, особенно в вопросах национального строительства. Становление национального самосознания народов смертельно опасно для любого тоталитарного общества. Нивелирование национальных черт и борьба с любыми проявлениями национально-культурной автономии стали едва ли не основной задачей большевизма, поставившего целью создать новый тип человеческого сообщества – «советский народ». И в этом отношении евреи, не имеющие своей национальной государственности, были едва ли ни главным объектом большевистской экспансии.

Следует сделать и особую оговорку относительно понятия «советская Белоруссия», которое не было однозначным за те 74 года, что существовала диктатура большевистской партии. Созданная 1 января 1919 г. независимая Социалистическая Советская Республика Беларусь просуществовала всего один месяц, после чего на карте бывшего Северо-Западного края России возникла Литовско-Белорусская ССР. Но и это образование оказалось недолговечным, и 18 марта 1921 г. Рижский договор разделил Беларусь между Россией и Польшей, и то, что тогда называлось Белорусской ССР, было неким небольшим государственным образованием, занимающим часть территории бывшей Минской губернии площадью 52,5 кв. км. и имеющим население около 1,5 млн. чел.

В марте 1924 г. произошло первое укрупнение БССР. Тогда в нее вошла значительная часть Витебской и Гомельской губерний, в результате чего территория возросла вдвое, а население достигло 4,2 млн. чел. С ликвидацией Гомельской губернии в декабре 1926 г. БССР получила еще около 0,5 млн. населения. [7]. Самое серьезное пополнение Белоруссия получила после так называемого Четвертого раздела Речи Посполитой (Польши) в сентябре 1939 г.: тогда ее территория увеличилась более чем на 100 тыс. кв. км, а население – на 4,5 млн. чел. [8].

Все эти территориальные преобразования фактически завершили собирание всех земель с преимущественно белорусским населением как титульной нации. Поэтому, говоря о решении на этих территориях «еврейского вопроса», следует помнить, что чисто географически они (территории) не всегда при этом совпадали с Беларусью в ее нынешних границах и могли на то время быть в ее составе.

Руководство республики в течение всего периода монопольной власти большевиков никогда не имело самостоятельного значения и почти полностью зависело от воли Кремля, взявшего на себя решение всех серьезных проблем и установившего жесткий диктат не только в вопросах стратегических, но и тактических. По мере становления тоталитаризма, Центр все больше и больше подминал под себя регионы, не оставляя им никакой свободы для проявления инициативы.

Для Белоруссии своеобразным показателем такой ситуации является следующий факт: в период до 1953 г. (до смерти Сталина) все руководители республики (то есть первые секретари ЦК компартии) были ставленниками Москвы (за 35 лет их сменилось 13 человек), при этом только один был представителем титульной нации – белорусом. Практически все были кремлевскими марионетками, исполнявшими любые, даже самые преступные, приказы сталинского Политбюро. Сам Сталин не ценил никого из этих людей, устраивал кадровую чехарду и, в конечном итоге, большинство из них уничтожил в годы разгула репрессий.

Как и в дореволюционные годы, крупные массы еврейского населения проживали в СССР большим компактным анклавом в бывшей черте оседлости, одним из регионов которой была Белоруссия. В середине 20-х годов (данные 1926 г.) в БССР проживало 407 тысяч евреев, что составляло 15,7% всего еврейского населения СССР [9], причем по отношению к общему количеству населения республики эта цифра составила 8,2%. (Для сравнения, в Украине – 5,4%, в России – 0,5%). В Белоруссии евреи составляли значительную часть городского населения – 40,2% (для сравнения, в Украине – 22,7%, в России – 3,1%). [10].

Несмотря на то, что антисемитизм в дореволюционной России отличался скорее религиозным, нежели расовым характером, евреи веками были одной из наиболее дискриминируемых групп населения. Эту печальную традицию невозможно было изменить в исторически короткий промежуток времени. После революции 1905 года еврейские партии и общественные организации не раз ставили вопрос о предоставлении еврейскому населению России национально-культурной автономии, противопоставляя свою программу сильным и многочисленным сионистским партиям, но решения эта проблема до революций 1917 г. так и не нашла.

3

Февральская революция коренным образом изменила характер отношений российского государства и его еврейского населения. Уже на следующий день после отречения Николая II от престола председатель Государственной думы М.Родзянко и министр-председатель Временного правительства Г.Львов подписали декларацию, которой новая власть объявляла, что одной из ее целей является «отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений». Еще через три недели, 20 марта 1917 г., было принято постановление, опубликованное в №15 «Вестника Временного правительства», которое, в частности, гласило:

«Исходя из незыблемого убеждения, что в свободной стране все граждане должны быть равны перед законами, что совесть народа не может мириться с ограничениями прав отдельных граждан в зависимости от их веры и происхождения, Временное правительство постановило: все установленные действующими узаконениями ограничения в правах российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности, отменяются».

Евреи как самостоятельная категория граждан особо в этом постановлении не упоминались. Сделано это было умышленно, учитывая просьбу политического бюро при еврейских депутатах Думы, но после опубликования перечня статей российских законов и распоряжений, утративших силу, выяснилось, что 140 из них, которые в царской России так или иначе ограничивали права евреев, оказались отмененными. В частности, были ликвидированы все запреты, связанные с существованием черты еврейской оседлости, отмена которой формально состоялась еще в 1915 г. Была упразднена процентная норма при приеме евреев в учебные заведения. Они обрели возможность занимать любые должности в армии, гражданской администрации, судебных органах. Правительство Керенского даже предполагало вынести вопрос об экстерриториальной автономии евреев на рассмотрение Учредительного собрания. Еврейские же лидеры и вовсе выдвигали идею созыва отдельного учредительного собрания евреев России.

Активное участие евреев в службе в царской армии стало для России подлинной сенсацией. Уже летом 1917 г. в Киеве в офицеры был произведен 131 еврей, окончивший ускоренный курс Киевского Константиновского военного училища, и 160 евреев-юнкеров в Одессе. Стали возникать еврейские воинские подразделения союза евреев-воинов, действовавшие на всех фронтах Первой мировой войны и во всех воинских гарнизонах. Они выступили с протестом против юдофобской пропаганды в армии, и в ряде городов создали отряды еврейской самообороны. Когда в конце июня был создан и послан на фронт ударный юнкерский батальон, в его составе из 140 воинов было 25 евреев.

Особую активность в лоббировании политических вопросов проявляли вышедшие после Февраля из подполья партии и общественные организации, подвергавшиеся до этого преследованиям, в первую очередь – Бунд и сионисты. В короткий период с февраля по октябрь 1917 г. в России возникло множество различных еврейских культурно-просветительских, медицинских и спортивных организаций. Были открыты десятки детских садов, начальных и средних школ, педагогических училищ с преподаванием на идише и иврите. В Москве возник первый в мире профессиональный театр на иврите – «Габима». Начало издаваться более 50 еврейских периодических изданий.

В 1917 г. на территории Белоруссии в кратчайшие сроки возникла широкая сеть еврейских учебных заведений, были основаны филиалы общества «Тарбут» («Культура»). После того как был отменен запрет на печать с использованием еврейских шрифтов, введенный во время Первой мировой войны, стали выходить еврейские газеты и открылись еврейские издательства. В Минске начали выходить на идише газеты: «Дос идише ворт» («Еврейское слово», еженедельник), ежедневная «Дер векер» («Будильник»), легальная сионистская «Дер ид» («Еврей»), а с января 1918 г. – «Товарищ» (на русском языке) и сионистская «Дер идишер солдат» («Еврейский солдат»).

Принятая в июле I съездом Советов резолюция о праве национальных меньшинств на самоопределение положила начало массовому созданию еврейских общин нового типа – объединение евреев в них должно было происходить без учета их отношения к религии. Возглавляться такие общины должны были Советами, избираемыми на основе всеобщего голосования. Началась выработка программы Всероссийского еврейского съезда. На предварительную конференцию, открывшуюся в Петрограде 16 июля, были приглашены представители политических партий и делегации 13 городов, в том числе Минска, Гомеля, Витебска и Бобруйска (выборы делегатов съезда были назначены на декабрь 1917 г.). На выборах в Учредительное собрание большинство еврейских партий выставило единый «Национальный еврейский список».

Евреи стали появляться на государственных постах, хотя от участия в правительстве всячески уходили. Известные деятели общественного движения Л.Брамсон, М.Винавер, Ф.Дан и М.Либер отказались от министерских постов, но, тем не менее, целый ряд евреев – представителей различных партий – в работе многих правительственных структур принимали активное участие. Председателем влиятельного Петроградского совета стал Л.Троцкий, председателем ВЦИК – А.Гоц. Евреи возглавили думы в целом ряде городов, в том числе в Москве (эсер О.Минор) и в Минске (член ЦК Бунда А.Вайнштейн). На состоявшихся в ноябре 1917 г. выборах в Учредительное собрание в единый национальный список вошли 7 человек, в том числе Ю.Бруцкус (от Минска) и Я.Мазе (от Могилева).

Октябрьский переворот 1917 г. большинство еврейских общественных организаций и партий не приняли, и, расценив его не более чем как «солдатский заговор», очень быстро разобрались в том, в какой хаос оказалась ввергнутой Россия. Но большевики, занятые укреплением собственной власти, на первых этапах государственного строительства почти не обращали внимания на своих политических оппонентов еврейского происхождения, тем более что те практически все были социалистической ориентации. Даже идеи национально-культурной автономии, ожесточенно оспариваемые большевиками в дореволюционный период, не встречали противодействия, и в еврейских комиссариатах было достаточно работников, уже в 1918 г. вынашивающих идею создания местных еврейских советов «для укрепления советской власти и борьбы с национальной буржуазией».

Более того, когда в середине 1918 г. (с 30 июня по 4 июля) в Москве прошел Первый съезд еврейских общин, возникших еще до октябрьских событий 1917 г., одну из задач избранное им Центральное бюро еврейских общин видело в создании предпосылки для учреждения еврейской национальной автономии. Однако по мере укрепления советской власти Еврейский комиссариат (Центральный комиссариат по еврейским национальным делам), главной задачей которого было установление «диктатуры пролетариата на еврейской улице», с целью монополизации власти специальным декретом ликвидировал Центральное бюро и объявил о закрытии всех общин на местах. С этого, собственно, и началась активная борьба властей Советской России с собственным еврейским населением, прерванная на первом же этапе начавшейся Гражданской войной.

4

С первых же дней после захвата власти большевики стали активно бороться с бытовым и организованным антисемитизмом, чем сразу же привлекли на свою сторону еврейские массы. Борьба эта приобрела характер классовой: не случайно подписанный В.Лениным летом 1918 г. Декрет Совета Народных Комиссаров о пресечении в корне антисемитского движения объявлял «антисемитское движение и еврейские погромы гибелью для дела рабочей и крестьянской революции». Антисемитизм объявлялся контрреволюционным действием, а меры ответственности, которые устанавливал этот декрет, вполне соответствовали эпохе военного коммунизма: «Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона». [11].

Эту политику проводила и Красная Армия, фактически спасавшая евреев в годы Гражданской войны от кровавых белогвардейских погромов. (Еврейские погромы, которые прокатились по всему ходу Первой конной армии в ноябре 1920 г. в Белоруссии и Украине, не являются характерными и скорее представляют исключение из правил.) «Позор проклятому царизму, мучившему и преследовавшему евреев! Позор тем, кто сеет вражду к евреям!» – восклицал В.Ленин в специальной речи «О погромной травле евреев», произнесенной в 1919 г. в Центропечати граммофонной записи. [12].

Евреи обрели и политическое равноправие. К примеру, когда возникла Литовско-Белорусская ССР, одним из четырех центральных печатных органов ЦК КП(б)Л и Б стала газета «Штерн» (на еврейском языке). Другими газетами были «Звезда» (на русском языке), «Камунитас» (на литовском языке) и «Млот» (на польском языке). [13]. Представители еврейских партий вошли и в состав правительства Белорусской Рады, а когда Рада оказалась в эмиграции, она включила в свою новую программу пункт о национально-культурной автономии национальных меньшинств. В отличие от Рады, большевики вопросы о культурной или (тем более) территориальной автономии никогда даже не ставили, считая это проявлением реакционного национализма. От территориальной концентрации еврейского населения открещивались даже такие организации, как КОМЗЕТ, которые, собственно, и ставили себе задачей «посадить» евреев на землю.

Самым больным при решении «еврейского вопроса» всегда был вопрос борьбы с проявлениями антисемитизма. Не исключением было и молодое советское государство, и уже на самых ранних этапах своего развития его руководители вынуждены были считаться с глубиной царящих в обществе антисемитских настроений. Не случайно в первом составе Совета народных комиссаров из 15 его членов был только один еврей – Л.Троцкий, занявший скромный в те дни пост министра иностранных дел. И это притом, что среди лидеров революционного движения в России евреев было достаточно много, и их роль в укреплении власти большевиков не осталась незамеченной. Отмечал это и В.Ленин, заявивший в 1920 году:

«Большое значение для революции имело то обстоятельство, что в русских городах было много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись... Еврейские элементы были мобилизованы против саботажа и тем спасли революцию в тяжелую минуту. Нам удалось овладеть государственным аппаратом, исключительно благодаря этому запасу разумной и грамотной рабочей силы». [14]. Однако, при этом, уже в ноябре 1919 года, после разгрома белой армии, он же писал украинскому руководству: «Не допускать евреев в органы власти (разве в ничтожном проценте, в особо исключительных случаях, под классовый контроль)». [15].

Едва ли не единственным, кто в те дни верно оценивал ситуацию, был Л.Троцкий. В начале 1922 года он возглавил правительственную комиссию по изъятию церковных ценностей при одном условии: ни в коем случае – ни в письменной, ни в устной форме – не упоминать при этом его фамилии. И позднее, в сентябре 1922 года, он «решительно отказался» от предложенного ему В.Лениным, предчувствовавшим свой уход из жизни, поста первого заместителя председателя Совнаркома «из тех же соображений, чтобы не подать нашим врагам повода утверждать, что страной правит еврей». [16]. «Даже априорно невозможно допустить, – писал он позднее в книге «Преступления Сталина», – чтобы ненависть к бюрократии не принимала антисемитской окраски, по крайней мере, там, где чиновники-евреи составляют значительный процент населения». [17].

Очень быстро оценил всю серьезность ситуации с «еврейским вопросом» и В.Ленин. В этом отношении крайне любопытным выглядит выступление Г.Зиновьева 1 декабря 1922 года на заседании американской комиссии, работавшей в рамках IY конгресса Коминтерна: «Когда мы на Украине, наконец, прочно стали на ноги, Ленин сказал: «У нас на Украине слишком много евреев. К осуществлению власти должны быть привлечены истинные украинские рабочие и крестьяне». [18]. О том, что это не было эпизодом в политической жизни страны, говорит тот факт, что выдавливание евреев с командных высот началось практически уже в конце 1922 года. Активное участие в этом принимали и Евсекции ЦК, о чем говорит выступление одного из руководителей Центрального бюро Абрама Мережина на совещании в ЦК по борьбе с антисемитизмом 26 августа 1926 года: «С ХII съезда [апрель 1923 г.] мы проводим усиленно снятие евреев с ответственных Постов». [19].

Уже тогда, на самом раннем этапе становления советского государства, проявилась двойная мораль большевиков: во всеуслышание декларируя тезис пролетарского интернационализма и борьбы с бытовым антисемитизмом, они при этом негласно проводили ставшую официальной в последующие годы политику так называемых «национальных кадров». На деле такая политика фактически провозглашала торжество великодержавного шовинизма, а в отношении евреев – государственного антисемитизма.

Иногда травля евреев принимала открытый и даже разнузданный характер: когда в 1927 году, подготавливая окончательный разгром оппозиции и подготавливая общественное мнение к необходимости исключения оппозиционеров из партии, их арестов и высылки, агитация использовала антисемитские намеки, И.Сталин даже был вынужден выступить с заявлением, в котором, в частности, сказал: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры.» [20]. Слова И.Сталина были расценены именно так, как на это он сам, видимо, и рассчитывал: акцент на национальность лидеров оппозиции разбудил в массах самые низменные инстинкты.

К этому времени не только на партийных, но даже на рабочих собраниях официальные агитаторы, не стесняясь, говорили, что во главе оппозиции стоят три «недовольных еврейских интеллигента». Евреев открыто убирали с ответственных партийных и советских постов. Делалось это даже там, где были сильны позиции старых большевиков: в Москве и Ленинграде. Стоит напомнить в этой связи, что московскую партийную организацию тогда возглавлял член ЦК Николай Угланов, а ленинградскую – член ЦК Сергей Киров. [21]. После изгнания Л.Троцкого из страны в 1929 году И.Сталин открыто демонстрировал свои антисемитские настроения перед соратниками по Политбюро. Не случайно анекдот того времени гласит, что «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин – из Политбюро».

После прихода Гитлера к власти и развязанного им в Германии антиеврейского террора Сталин с «своем кругу» не раз подчеркивал правильность выбранного фюрером пути. Сохранились воспоминания родственницы маршала М.Тухачевского Лидии Норд, которая так записала один из его рассказов о И.Сталине: «Вчера, когда мы говорили частным порядком, Сталин оправдал репрессии Гитлера против евреев, сказав, что Гитлер убирает со своего пути то, что мешает ему идти к своей цели, и с точки зрения своей идеи Гитлер прав. Успехи Гитлера слишком импонируют Иосифу Виссарионовичу, и, если внимательно приглядеться, он многое копирует у фюрера». [22].

Пытаясь подчеркнуть общность с нацистами взглядов на некоторые проблемы, Сталин не смог скрыть своих предпочтений даже перед потенциальным противником. В беседе с Риббентропом он заявил, что «ждет лишь того момента, когда в СССР будет достаточно своей интеллигенции, чтобы полностью покончить с засильем в руководстве евреев, которые на сегодняшний день пока еще ему нужны». [23].

В борьбе с оппозицией власти не брезговали ничем. Подчеркивая ее «еврейский характер», они даже планировали национальный состав подсудимых на устраиваемых по разному поводу процессах. Л.Троцкий вспоминал позднее: «Как и при судебных процессах взяточников и других негодяев, так и при исключениях оппозиционеров из партии, бюрократия охотно выдвигала случайные и второстепенные еврейские имена на передний план. Об этом совершенно открыто говорилось в партии». Серьезному распространению антисемитских настроений в обществе способствовали и так называемые процессы «троцкистско-зиновьевского» и «параллельного троцкистского» центров: на одном из них около половины, а другом – две трети подсудимых были евреями, в том числе, пять евреев – эмигрантов из Германии, обвиненных не только в троцкизме, но и в связи с гестапо (?!). [24].

5

Брестский мир лишил Белоруссию значительной части территории, вошедшей в состав Польши, где до сентября 1939 года проживала большая часть ее еврейского населения. Евреи Польши, в силу этого, смогли избежать той унизительной насильственной ассимиляции, которой были подвергнуты большевиками евреи Белоруссии Восточной. Такая форма решения национального вопроса была провозглашена большевистским лидером еще в начале ХХ века. «Совершенно несостоятельная в научном отношении идея об особом еврейском народе реакционна по своему политическому значению», – писал В.Ленин в своей статье «Положение Бунда в партии», опубликованной в «Искре» 22 октября 1903 года. При этом в понятие «особого народа» он откровенно вкладывал только расовые особенности, что и отметил в примечаниях к этой статье.

В борьбе двух тенденций в еврейской общественной мысли – национально-автономистской и ассимиляторской – В.Ленин безоговорочно принимает сторону последней, опираясь при этом на слова известного французского общественного и политического деятеля ХIХ века Альфреда-Жозефа Накэ: «Понятие народа предполагает известные условия, которых в данном случае нет налицо. Народ должен иметь территорию, на которой бы он развивался, а затем, в наше, по крайней мере, время... должен иметь общий язык. У евреев нет уже ни территории, ни общего языка». В союзники В.Ленин берет и Карла Каутского, утверждавшего, что «евреи перестали существовать как нация, немыслимая без определенной территории».

Идея еврейской ассимиляции была «научно» обоснована задолго до В.Ленина, который охотно цитирует в своей статье наиболее яркие высказывания ее сторонников, в частности слова известного французского семитолога Жозефа Ренана: «Еврейская раса оказала миру величайшие услуги. Будучи ассимилирована с различными нациями, гармонически слитая с различными национальными единицами, она и в будущем окажет услуги, имеющиеся за ней в прошлом». Оказывается, мысль о необходимости ассимиляции евреев может быть продиктована и заботой о безопасности этого угнетенного веками народа. И тут В.Ленин полностью согласен с К.Каутским, который видел ликвидацию антисемитизма в том, что «инородные слои населения перестанут быть чужими, сольются с общей массой населения». Следующие слова К.Каутского В.Ленин в своей статье даже выделяет курсивом: «Это единственно возможное разрешение еврейского вопроса, и мы должны поддержать все то, что способствует устранению еврейской обособленности».

Для евреев в историческом плане этот теоретический спор закончился достаточно трагично. Там, где К.Каутский призывал только «поддержать» [естественную ассимиляцию], В.Ленин, верный экспансионистской политике большевизма, смог провести в жизнь на практике политику насильственной ассимиляции. Он очень точно нашел самое слабое звено в сохранении народом своей национальной самобытности – его разговорный язык. «Во всей Европе паденье средневековья и развитие политической свободы шло рука об руку с политической эмансипацией евреев, переходом их от жаргона [языка идиш – Я.Б.] к языку того народа, среди которого они живут, и вообще с несомненным прогрессом их ассимиляции с окружающим населением». [25].

Расовый характер такого подхода к еврейскому вопросу и позднее не раз подчеркивался известными социологами ХХ века. «Еврейство не могло стать географической расой, ибо его поселения были разбросаны по различнейшим и отдаленнейшим странам... – писал в 1914 году К.Каутский. – С самого начала мешанная раса – еврейство на протяжении своих странствований все больше и больше входила в соприкосновение с новыми народными племенами и все более поэтому теряла чистоту своей крови».

Что же касается значения языка в этом ассимиляционном процессе, то К.Каутский подчеркивал его ведущую роль: «Евреи, живущие заграницей (то есть евреи диаспоры – Я.Б.), должны [вынуждены] говорить ее языком, и, если они живут там многие поколения, то молодые, в конце концов, говорят только языком их местожительства и забывают родной язык». [26].

Как известно, у евреев в России были две культурно-языковые традиции: одна, основанная на языке иврит (язык Торы, язык молитв), другая, основанная на языке идиш (разговорный язык). В 20-е годы советская власть в процессе борьбы с еврейским клерикализмом одновременно успешно ликвидировала и язык иврит. Мотивация такой меры не сразу далась большевикам. Сначала комиссия Наркомпроса постановила «считать иврит иностранным языком» (протокол N91 от 11 июля 1919 г.), однако позднее формулировка была изменена, и иврит был признан «языком еврейской буржуазии», а следовательно, языком контрреволюции, наносящим вред социалистическому строительству на «еврейской улице». [27]. Так возник еще один опасный прецедент: лингвистике был придан классовый характер, а это означало, что даже язык может нести в себе элементы контрреволюции, а потому подлежал немедленной ликвидации. В результате были закрыты все учебные заведения, где этот язык изучался.

Закрытие всех учебных заведений, где изучался иврит, стало началом геноцида, которому подверглась в годы советской власти еврейская культура. Позднее так же успешно была ликвидирована и еврейская светская культура, в основе которой уже лежал язык идиш. В 1930-е годы были закрыты все светские учебные заведения, где шло обучение на идиш, а в 1940-е годы – все культурные центры (издательства, газеты, журналы, театры и т.д.). Дополнил этот разгром Холокост, в результате которого были уничтожены еврейские местечки – природный источник сохранения и развития национальной культуры.

6

«Окончательное решение» еврейского вопроса в СССР, завершившего духовный геноцид целого народа, лежит на совести послеленинского большевистского руководства страны. Лицемерие, которое было проявлено при этом партийными лидерами, не имело границ. Вот что писал И.Сталин в своей работе «Национальный вопрос и ленинизм» в марте 1929 года: «Пытаться произвести слияние наций путем декретирования сверху, путем принуждения, означало бы... похоронить дело организации сотрудничества и братства наций. Такая политика была бы равносильна политике ассимиляции, которая, безусловно, исключается из арсенала марксизма-ленинизма как политика антинародная, контрреволюционная, как политика пагубная». При этом И.Сталин ссылался на работу В.Ленина «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», в которой тот квалифицировал «попытку отнести процесс отмирания национальных различий к периоду победы социализма в одной стране, в нашей стране, как «вздорную мечту».

И именно в то время, когда появлялись первые симптомы сворачивания политики белорусизации, человек, затеявший, по сути дела, похороны национальных культур, писал: «Необходимо покрыть страну богатой сетью школ на родном языке, снабдив их кадрами преподавателей, владеющих родным языком. Для этого нужно национализировать, т.е. сделать национальными по составу, все аппараты управления, от партийных и профсоюзных до государственных и хозяйственных. Для этого нужно развернуть прессу, театры, кино и другие культурные учреждения на родном языке».

Эти слова были написаны И.Сталиным в марте 1929 года, но опубликованы впервые лишь после его смерти, в 1955 г. [28]. Это говорит о том, что писались они для «внутреннего пользования». Таким же лицемерием веет и от того, каким образом решалась проблема «борьбы с антисемитизмом». Подавляя любые проявления антисемитизма на «низовом» уровне, развернув против него яростную кампанию в средствах массовой информации как с происками «классового врага», Политбюро ЦК ВКП(б) одновременно вело планомерное выдавливание еврейских кадров из высших эшелонов власти. Но при этом внешне все выглядело вполне благопристойно.

В январе 1931 года, отвечая на запрос Еврейского Телеграфного Агентства из Америки, И.Сталин заявил: «Антисемитизм как крайняя форма расового шовинизма является наиболее опасным пережитком каннибализма. Антисемитизм выгоден эксплуататорам как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути и приводящая их в джунгли. Поэтому коммунисты как последовательные интернационалисты не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма. В СССР строжайше преследуется антисемитизм как явление, глубоко враждебное советскому строю». [29].

Эти слова также не были предназначены для широкого обнародования. В СССР они были опубликованы лишь в конце 1936 года (оглашены В.Молотовым) в связи с разгулом расизма в гитлеровской Германии.

Практика большевизма с первых дней существования советской власти заключалась в ликвидации всех иных, кроме большевистских, форм руководства и установлении тотального контроля за жизнью всего населения страны. На практике это означало централизацию, доведенную до абсолютизма. Вот почему основа жизнедеятельности еврейского народа – общинное самоуправление – представляло для большевиков опасный прецедент. От него надо было избавиться. И сделать это следовало так, как сделало в 1844 г. царское правительство, упразднив кагалы. И.Сталин, работавший в 1917-1922 гг. наркомом по делам национальностей, сделал все, чтобы эту идею воплотить в жизнь уже на самых ранних этапах становления советской власти. Идейным обоснованием для него служила его собственная работа 1913 года «Марксизм и национальный вопрос». (Статья была написана с помощью Н.Бухарина»).

«Культурно-национальная автономия непригодна. Во-первых, она искусственна и нежизненна, ибо предполагает искусственное стягивание в одну нацию людей, которых жизнь, действительная жизнь, разъединяет и перебрасывает в разные концы государства. Во-вторых, она толкает к национализму, ибо ведет к точке зрения «размежевания» людей по национальным куриям, к точке зрения «организации» наций, к точке зрения «сохранения» и культивирования национальных особенностей», – дело, совершенно не идущее социал-демократии». [30].

7

Февральская революция 1917 года, уравнявшая евреев в правах и отменившая все дискриминационные меры к ним, создала условия, при которых евреи могли бы найти такую форму национально-культурной автономии, которая наиболее полно укладывалась бы и в их национальные традиции, и в сложившиеся веками принципы общинной жизни. Это было время, когда революционные преобразования в сфере национальных отношений ознаменовали решительный поворот в настроениях еврейского населения России, и у людей возникло ощущение, что приближается некая универсально-мессианская эра, при которой гарантии автономии, национальное представительство в органах власти и прочие элементы атрибутики национального равноправия уже не имеют серьезного значения.[31].

До октября 1917 г. во многих крупных городах евреи успели провести выборы в демократические общины и избрать делегатов на Всероссийский еврейский съезд. Этот съезд состоялся в Москве в конце июня – начале июля 1918 г. В нем, кроме представителей общин, приняли участие и делегации еврейских политических партий. Крупным успехом съезда было избрание Центрального бюро еврейских общин (Общинный центр), которое по замыслу участников съезда должно было координировать деятельность всех еврейских общин по созданию еврейской национальной автономии.

Однако власти и не думали выпускать инициативу из своих рук. Параллельно шло создание правительственных структур для проведения среди еврейского населения политики большевиков. 20 января 1918 г. начал работать Еврейский комиссариат – Центральный комиссариат по еврейским национальным делам. Он входил в состав Народного комиссариата по делам национальностей во главе с И.Сталиным. В течение года в регионах было создано 13 местных еврейских комиссариатов, в том числе в Витебске, Двинске и Могилеве.

Проведение Всероссийского еврейского съезда было расценено властями как собственное поражение. Начались репрессии. Из Еврейского Комиссариата были устранены все сотрудники, представляющие небольшевистские организации. Началась работа по созданию еврейских секций коммунистической партии, первые из которых появились уже в июле 1918 г. – в Орле и Витебске, а 20 октября 1918 г. в Москве открылась 1-я конференция Евсекции и еврейских комиссариатов. Половина делегатов состояла из беспартийных – это были еврейские учителя и работники культуры, но другая половина (большевики) создала свою фракцию и избрала центральное бюро Евсекции во главе с Ш.Диманштейном.

На конференции возобладали ассимиляторские настроения. В докладах подчеркивалось, что Евсекции не представляют собой нечто обособленное от всего коммунистического движения и не преследуют особых национальных задач, что еврейский язык для Евсекции не является самоцелью: «сам по себе язык совершенно неважен» и необходим лишь как средство общения с еврейскими массами на их родном языке. Однако значительное число делегатов не было согласно с такой ассимиляторской политикой. Не были с ней согласны и в еврейских организациях на местах, и 15 января 1919 г. была создана «Еврейская коммунистическая партия» Белоруссии. На первом своем съезде спустя месяц она была переименована в Комфарбанд – Коммунистический союз. В него вошли Бунд и другие еврейские социалистические организации. В мае того же года аналогичная организация появилась и на Украине.

В мае 1919 г. состоялась 2-я конференция Евсекции, которая вынесла постановление, что Евсекции являются только отделами общего партийного аппарата. Комфарбанды были ликвидированы. [32]. Когда же участники конференции высказали мысль о том, что «еврейское коммунистическое движение нуждается в независимых организационных формах», их расценивали как «отрыжки бундизма». «Автономистов» это, однако, не остановило. В январе 1920 г. в условиях польской оккупации и кровавых еврейских погромов (Минск, Бобруйск, Слуцк, Несвиж, Борисов, Столбцы, Узда, Койданово) в Минске состоялась еврейская конференция, избравшая из 121 делегата правление еврейской общины – 71 человек.

В июле 1920 г. состоялась 3-я конференция Евсекции. На ней вновь прозвучали голоса о том, что Евсекция должна быть превращена в автономную еврейскую организацию внутри партии. В ответ специальным пунктом в решение конференции вошел тезис о том, что Евсекция «является лишь техническим массовым аппаратом в партии». Это же подтвердили и решения 4-й конференции, прошедшей в следующем году. В июле 1920 г. с восстановлением в Беларуси советской власти после немецкой оккупации еврейская община как организационная и политическая структура прекратила свое существование. Выпускавшаяся бундовцами ежедневная газета «Дер Минскер векер» («Минский Будильник») в марте 1921 г. стала органом Евсекции и начала называться просто «Будильник», а с 6 ноября 1925 г. ее переименовали в «Октябрь».

По мере того, как концепция большевиков о преобразовании народов СССР в «единую нацию» находила свое утверждение в практике правительства, функции еврейских национальных структур власти как правительственных органов все больше сужались, пока и вовсе ни сошли на нет. В январе 1919 г. местные еврейские комиссариаты были превращены в еврейские отделы при губернских комитетах партии, а спустя год, в начале 1920 г., и Центральный комиссариат стал отделом Народного комиссариата по делам национальностей. В апреле 1924 г. Еврейский Комиссариат прекратил свое существование вовсе. Вся «еврейская» власть оказалась в руках Eвсекций.

Политика форсированной ассимиляции евреев не сразу стала доминирующей в деятельности советского правительства. Идея эта пробивала себе дорогу сквозь ожесточенное сопротивление тех, кто еще мечтал о сохранении еврейской национальной самобытности. На состоявшемся в 1926 г. в Евсекции совещании эта концепция была объявлена «националистическим уклоном», а чтобы и вовсе прекратить всякие дебаты на эту тему, сразу после этого совещания Евсекцию ЦК ВКП(б) преобразовали в Еврейское бюро, резко сузив ее полномочия, а в январе 1930 г. ликвидировали вместе со всеми другими национальными секциями компартии. Это был конец: больше думать о национальном самосознании евреев, даже в условиях отсутствия у них каких бы то ни было политических и гражданских прав, было уже некому.

8

В свое время И.Сталин дал дефиницию нации как исторически сложившуюся устойчивую общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. Достаточно утраты хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией. Евреев такая формулировка нации никак не подходила, и поэтому, отняв у евреев право быть нацией, теоретики большевизма разработали и путь, по которому должен пойти исторический процесс, чтобы их «гениальные пророчества» сбылись. Цель у них, естественно, была самая благородная – избавить евреев от преследования антисемитов. А преследовать евреев антисемитам, оказывается, было за что. Об этом большевики, догматически верившие в каждое слово своих теоретиков, прочли у своего божества – Карла Маркса.

И вот что писал этот крещеный еврей о своем народе за 60 лет до появления большевизма как общественного и политического феномена: «Еврейство есть факт, оскорбляющий религиозный глаз христианина... Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги... Эмансипация от торгашества и денег – следовательно, от практического, реального еврейства – была бы самоэмансипацией нашего времени... Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства... Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства». [33].

Практическое воплощение в жизнь идеи эмансипации (то есть освобождения) своей страны от евреев взял на себя один из величайших палачей ХХ века Иосиф Сталин. Для начала достаточно было сделать только одно – превратить евреев в неевреи. В дореволюционной России существовал государственный антисемитизм, но это, по крайней мере, не отрицалось официальными властями. В опубликованных в 1960 г. воспоминаниях бывшего председателя Совета министров России графа С.Витте отмечено предельно откровенно: «Никогда еврейский вопрос не стоял так жестоко в России и нигде евреи не подвергались таким притеснениям [как в 1907 году]».

Но большевики долгие десятилетия не признавали существование в стране еврейского вопроса, утверждая, что он придуман теми, кто пытается очернить советскую действительность. Время показало, что этот вопрос не только существует, – он создан и искусственно поддерживается как раз теми, кто больше всего говорит о его отсутствии. Дискриминация еврейского национального меньшинства развращала советскую номенклатуру, создавала базу для нарушения социального равновесия в обществе и подталкивала к новым формам злоупотреблений.

Еврейский вопрос всегда был лакмусовой бумажкой нравственного благополучия общества. Чем более проблемным было общество, тем острее стоял в нем еврейский вопрос. «Одна форма свободы обуславливает другую, как один орган тела обуславливает другой... – отмечал К.Маркс. – Всякий раз, когда отвергается какая-либо одна форма свободы, отвергается свобода вообще... Несвобода становится правилом, а свобода – исключением из правила, делом случая и произвола». [34]. Безнаказанность и волюнтаризм привели к тому, что у руководства страны появилась особая свобода – свобода злоупотреблений властью. Силой внедряя в жизнь свою концепцию еврейского вопроса, советская власть, «в уплату за признание евреев национальным меньшинством, ввела для них ограничения: их культура признавалась только ашкеназийской, их языком – идиш..., их родиной – СССР, а их исторические связи исключительно восточноевропейскими». [35].

Нигилистическое отношение к праву и законности привели к массовым репрессиям, уничтожившим элиту еврейской (и не только еврейской) культуры. Официальное отношение большевиков к соблюдению законности четко сформулировал в 1929 г. Л.Каганович. Делая доклад к 12-ой годовщине советской власти, он заявил: «Мы отвергаем понятие правового государства даже для буржуазного государства… Понятие «правовое государство» изобретено буржуазными учеными для того, чтобы скрыть классовую природу буржуазного государства... Конечно, все это не исключает закона. У нас есть законы... Но наши законы определяются целесообразностью в каждый данный момент». [36].

Утверждение гражданских прав евреев всегда давалось властям нелегко. Даже те из членов Учредительного собрания Франции, которые при обсуждении этого вопроса в период Великой французской революции, в декабре 1789 года, требовали искупления вины французов перед евреями за многовековые преследования, считали, что некоторые ограничения прав допустимы. В обобщенном виде эти мысли были сформулированы графом Станиславом де Клермон-Теннером: «Евреям как отдельным личностям – всё. Евреям как нации – ничего». [37].

Два первых десятилетия советской власти были отмечены пунктуальным воплощениям в жизнь именно этой концепции: защищая права отдельной личности, государство последовательно шло к уничтожению еврейской нации через насильственную ассимиляцию – денационализацию еврейства. Однако, в последующем большевики пошли дальше своих революционных предшественников: они лишили евреев и личных гражданских прав, введя для них целую систему дискриминационных мер.

Установление в СССР системы государственного антисемитизма как одной из форм социальной политики было одним из серьезнейших симптомов деградации всего коммунистического движения, по крайней мере, в ХХ веке. Гибельность такой политики, компрометация ею, в принципе, любого режима были понятны даже депутатам черносотенной царской Государственной думы. Вот как сформулировал эту мысль в своей «думской» речи 9 февраля 1911 года известный русский адвокат В.Маклаков: «Если каждый человек может быть антисемитом, то государство не имеет права им быть, ибо у государства есть свой долг, есть свои обязанности перед подданными... Нужно уничтожить тот государственный антисемитизм, который сделал то, что быть антисемитом у нас так же удобно, как бить по лежащему, топтать того, кто уже связан». [38].

Литература:

1. «Новейший философский словарь». – Мн.: Изд. В.М.Скакун, 1998. – С.91
2. Желев Ж. Фашизм. Тоталитарное государство. – Пер. с болг. – М.: Изд-во «Новости», 1991. – С.98-99.
3. Яковлев А.Н. Омут памяти. М.: «Вагриус», 2000. – С.8.
4. Черняк А. «Товарищ Сталин, говорят, вы – большой антисемит...».// «Еврейский камертон», 1997, 19 декабря.
5. Люкс Л. Еврейский вопрос в политике Сталина. «Еврейский камертон», 1999, 25 ноября.
6. Яковлев А.Н. «Большевизм – социальная болезнь ХХ века». // С.Куртуа и др. Черная книга коммунизма. М.: Изд. «Три века истории», 1999. – С.12.
7. Вiшнеускi А.Ф. Гiсторыя дзяржавы i права Беларусi. – Мн.: ВП «Экаперспектыва», 2000. – С.191-192.
8. Чигринов П.Г. Очерки истории Беларуси. – Мн.: Изд. «Вышэйшая школа», 2000. – С.368.
9. Нов А., Ньют Жд. Еврейское население СССР: демографическое развитие и профессиональная занятость. // Сб. Евреи в Советском Союзе (1917-1967). Пер. с англ. – Иерусалим. Библиотека «Алия». Вып.24. – С.156.
10. Шварц С.М. Антисемитизм в Советском Союзе. – Нью-Йорк: Изд. им.Чехова, 1952. – C.49.
11. «Известия ВЦИК», N158 от 27 июля 1918 г.
12. Сб. «Против антисемитизма». М.: Изд. «Жизнь и знание». С.11.
13. Вiшнеускi А.Ф. Гiсторыя дзяржавы i права Беларусi. – Мн.: ВП «Экаперспектыва». 2000. – С.182.
14. Германн Л. Правда о великой лжи. Т.1 («Вожди»). Санкт-Петербург: Изд. «Лира». 2001. – С.184.
15. Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. М.: Междунар. отношения, 2001. – С.63.
16. Л.Д.Троцкий защищается // Вопросы истории КПСС, 1990. №5. – С.36.
17. Троцкий Л.Д. Преступления Сталина. М.: Изд. гуманитарной литературы, 1994. – С.217.
18. Эйстрах Г. Еврейские секции компартии. Вестник еврейского университета в Москве, 1994. N2(6). – С.92.
19. Там же.
20. Троцкий Л. Сталин. М.: 1991. т.2. – С.171.
21. Очерки еврейского героизма. Киев–Тель-Авив. Т.2, 1994. – С.151.
22. Эйстрах Г. Еврейские секции компартии. Вестник еврейского университета в Москве, 1994. N2(6). – С.96.
23. «Как писатели антисемитами работали». «Литературная газета», 1993, N43. – С.3.
24. Роговин В. Л.Д.Троцкий об антисемитизме. Вестник еврейского университета в Москве, 1993. №2. – С.95,101.
25. Ленин В.И. Положение Бунда в партии. Полн. собр. соч. Т.8. – С.73-75.
26. Каутский К. Еврейство и раса. Изд. «Книга», 1918. – С. 101, 104-105.
27. Зингер Б., Беленькая Л. Этапы формирования политики ВКП(б) в еврейском вопросе в 1917-1928 годах. // «Shvut» (журнал Тель-Авивского университета, издается на англ. яз.), 1996, №3(19).
28. Сталин И.В. Национальный вопрос и ленинизм. Сочинения. Госполитиздат. 1955. Т.11. – С.346-347,355.
29. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим. 1996. Т.8. – С.575.
30. Эттингер Ш. Россия и евреи: попытка подведения исторических итогов. Эттингер Ш. Россия и евреи. Сборник статей. Иерусалим. Библиотека-Алия. Вып. 191. 1993. – С.271. 31. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения. Госполитиздат. 1946. Т.2. – С.361.
32. Большая Cоветская Энциклопедия. М.: ОГИЗ РСФСР. Т.24. – С.158, 338.
33. Маркс К. К еврейскому вопросу. К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Госполитиздат. 1955. Т.1. – С.407-408.
34. Маркс К. Дебаты о свободе печати. К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Госполитиздат. 1955. Т.1. – С.83.
35. Клиер Дж. Великий Октябрь: хорошо для еврея, плохо для евреев. Евреи и русская революция. М.-Иерусалим.: Изд. «Гешарим», 1999. – С.447.
36. Вишневский А.Ф., Горбатюк Н.А., Кучинский В.А. Общая теория государства и права. Изд.2-е. Минск. «ТЕСЕЙ». 1999. – С.485.
37. Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1999. Т.9. – С.347-348.
38. Черняк А. Еврейство в постсоветской России глазами лондонского ученого. «Еврейский камертон», 2001, 2 августа.

ПЕРЕЙТИ К СЛЕДУЮЩЕЙ СТАТЬЕ ВЫПУСКА №3